– До выставки всего три недели. Не время тебе уезжать.

– За это не волнуйся! Все уже готово, а бульшую часть контактов с прессой я могу поддерживать и оттуда. Тем более сейчас журналисты больше хотят поговорить с Джейн.

– Отлично…

– Да нет, все в порядке! Она говорит, ее все устраивает.

– Устраивает? То есть ей понравилось?

– Нет же, дурочка, она нас просто ненавидит, но журналистам рассказывает, что она в полном восторге, и это умно с ее стороны! А еще Джейн растрезвонила, что ты у нее работаешь, хотя сама мне заявила: если мы с тобой посмеем переступить порог «Студии Уайли», она нас порвет!

– Так и сказала «порвет»?

– Сказала «убьет».

– Ого, – протянула Амина, пытаясь не принимать новости близко к сердцу: ведь чего еще ожидать от Джейн в такой ситуации?

На улице негромко, жалобно лаял Принц Филип. Амина встала с кровати и подошла к окну. Ее родители пололи сорняки в огороде, не обращая внимания на полуденную жару.

– Что? – удивленно спросила Димпл.

– А что?

– Ты только что сказала: «Придурки!»

– Да это я про родителей. – Амина отошла от окна. – Странно все это. Они теперь просто неразлейвода. Повсюду вместе: в саду, на веранде, наверное, и в туалет вдвоем ходят! Словно у них конфетно-букетный период наступил…

– Трогательно…

– Ничего подобного! Так же трогательно, как если бы солнце зашло не с той, мать его, стороны!

– Ты как сама-то? – помолчав, спросила Димпл.

Почему все задают мне этот дурацкий вопрос, подумала Амина, но вслух ответила:

– Нормально.

– Мама сказала, вчерашний вечер прошел ужасно…

– Когда ты ей расскажешь про Саджива?

– Что?! – Голос Димпл дрогнул от удивления. – Не знаю. По-моему, сейчас нам всем совершенно не до этого.

– Может, лучше взять и рассказать им, да и дело с концом?

– Господи, Ами! У вас там такое творится, а ты… Да по сравнению с вашими проблемами это даже не новость!

– Особенно если вы все еще собираетесь втихую пожениться после выставки, – не унималась Амина, расхаживая по комнате. – Свадьба – это здорово, знаешь. Все бы радовались и ждали с нетерпением…

– Типа повод отвлечься?

– Да нет, – попыталась оправдаться Амина, хотя она имела в виду именно это.

Неужели так плохо хотеть, чтобы произошло что-нибудь приятное? Она открыла шкаф Акила, и из зеркала на нее глянуло мрачное, усталое лицо.

– Когда у вас самолет?

– Завтра ночью. Приедем утром. А это еще кто?

– В смысле?

– Ами, у тебя что, бананы в ушах?! Вам в дверь звонят!

Раздался очередной звонок. Принц Филип принялся лаять, как будто с цепи сорвался.

– Черт! – Амина опустила глаза.

Она еще не надела бюстгальтер, от влажных подмышек слегка пахло кисловатым кофейным запахом. Девушка в панике огляделась в поиске тапочек.

– Перезвонить попозже?

– Нет, завтра увидимся!

Бросив трубку, она побежала вниз по лестнице. Звонки сменились стуком в дверь.

– Иду-иду! – крикнула она, чем вызвала ураган неодобрения у Принца Филипа, который, казалось, со старанием пробовался на роль собаки-охранника в новом блокбастере.

– Слава богу! – воскликнул Джейми, когда она открыла дверь, и нервно оглянулся на скалящего зубы пса. – Твоя собака как раз собиралась сделать из меня котлету!

– Ой, – скрестила руки на груди Амина, – привет!

– Может, сделаешь с ним что-нибудь?

– Принц, а ну-ка, заткнись! – прикрикнула на пса Амина, и он тут же трусливо завилял хвостом и принялся обнюхивать брюки Джейми.

– Принц? В честь певца? – с опаской покосился на пса Джейми.

– В честь Филипа, английского принца.

– А-а-а…

Собака наконец убежала по своим делам, и Джейми выжидающе посмотрел на Амину.

– Классно выглядишь, – сказала она.

На самом деле он выглядел как работник банка по пятницам, когда можно не соблюдать дресс-код: чиносы, рубашка в клетку, хорошие кожаные ботинки, чисто выбритое лицо, казавшееся резиновым, но спокойным.

– Правда? Отлично, хочу понравиться твоим родителям!

– Ха-ха, – нервно рассмеялась Амина, пытаясь подавить паническую атаку, накатившую откуда-то из подреберья. – Конечно! Да! Они тоже мечтают с тобой познакомиться! Все очень этого ждут! То есть я – нет, но они – да, просто сейчас не самый удачный момент…

– Я так и понял… – ответил Джейми, сделал шаг назад и посмотрел на машину, словно собираясь сесть в нее и уехать, и на секунду Амине показалось, что так будет проще всего. – Ну, ты же мне все объяснила, – пожал он плечами. – Правда. Поэтому вчера, когда мы с тобой поговорили, я знаешь, что подумал? Удачный момент может никогда не наступить, вот и решил – почему бы не сейчас?

Амина тупо кивала, словно болванчик или кукла, которая в мгновение ока меняет выражение лица с милого на глупое, а потом вдруг замерла и произнесла:

– Странно. У нас тут сейчас все очень странно, – повторила она, заметив, как нахмурился Джейми. – А в доме что творится… – Она осеклась, глядя на его начищенные ботинки, и вздохнула про себя: похоже, этим чистюлям очень не понравится нынешняя домашняя обстановка. – Полный бардак!

– Амина…

Ей не хотелось смотреть на него. Это станет неизбежным первым шагом к нудному, слезливому рассказу о том, как все плохо, как она с трудом справляется с ситуацией, сколько времени прошло с тех пор, как она в последний раз принимала душ. Но, подняв глаза, Амина увидела в его взгляде сочувствие и что-то вроде нежности, а потом, сама того не желая, сделала шаг назад и пропустила Джейми в дом. Он медленно огляделся, рассматривая подоконники, мебель, заваленное часами кресло. За ночь новогодняя гирлянда успела переместиться на пол – родители закрепили ее на плинтусах, и теперь коридор походил на развеселую взлетную полосу.

– У нас тут не всегда так… – заправив за ухо растрепанные волосы, стала оправдываться Амина.

– Все в порядке.

– Хочешь чая?

– Да, с удовольствием!

Джейми шагал следом за ней, словно случайно забредший в дом великан, и у Амины появилось необычное ощущение. Ей казалось, будто она должна показать ему каждую лампочку, каждую дверь, попытаться раздвинуть стены, чтобы для него было побольше места. Они вошли на кухню, где утром Томас, несмотря на явное неодобрение Камалы, уставил стойку свечами всех форм и размеров. Амина налила воду в чайник, нашла бумажный пакет, со щелчком расправила его и начала кидать в него свечки.