Призрачный Певец стоял среди них, его раскрашенное лицо посуровело.

– Вы живы.

Прямолинейное заявление, от которого не стало ни легче, ни горше. Блажка уловила в его голосе слабую интонацию, давшую понять: он имел в виду одновременно и ее, и Синицу.

– Акис’накам так решила, – ответила Синица. – Я иду сообщить эту весть Сидящей Молоди. Или ты снова оскорбишь их желание, Призрачный Певец, преградив мне путь? И обесчестишь себя еще сильнее?

Взгляд воина оставался строг, но копье он опустил.

– Нет.

Когда Синица двинулась вперед, ездоки, потупив взгляды и убрав оружие, отвели своих оленей, чтобы дать ей пройти. Они словно стыдились собственной предосторожности. Чтили и боялись. Синица не ошибалась насчет отношения Рогов к себе, это было хорошо видно.

Блажка зашагала следом, но остановилась, поравнявшись с Н’кисосом, который стоял в окружении воинов со сломанной рукой на перевязи. Затем, облизав пальцы, прижала их к его лбу. Он распахнул глаза от переполнявшего его гнева, но ничего больше не предпринял.

– Лучше бы себе так сделал, Кровный Ворон, – сказала она ему со всей искренностью, на какую был способен ее свободный эльфийский. После чего, убрав руку, указала на место, которого прикоснулась. – Пусть кто-нибудь тебе сюда поссыт. Чтобы очиститься.

Синица обернулась на нее и слегка укоризненно нахмурилась. Остальные Рога гневно глядели на Блажку. Та, продолжая улыбаться, двинулась дальше. Вместе они с Синицей оставили воинов и пещеру позади, хотя Блажка не сомневалась, что они будут их преследовать.

Выбравшись из ложбины, они направились по ущельям. Путь был долгий. Небо окрасили сумерки. Ко времени, когда они достигли широкого и ровного каньона, воздух уже наполняли песни словно соревнующихся между собой ночных насекомых.

Внимание Блажки привлек мерцающий огонек. На обоих склонах ущелья, в треугольных пещерах двигались тени – кто-то подходил к самому краю, чтобы посмотреть на них. Синица шагала по тропике, ведущей к той стене каньона, где над линией деревьев был вырезан целый каменный улей огромных размеров. Когда Блажка посмотрела вверх, в каждом проеме ей почудилась змея с женской головой, и она не смогла сдержать дрожь, пробежавшую у нее по спине.

На уровне земли открывалась гораздо более крупная пещера, той же треугольной формы. В нее Блажка с Синицей и направились. Двадцать воинов стояли на страже с копьями и обтянутыми шкурами щитами, но Синица, не смутившись, вошла в прохладу пещеры безо всяких препятствий. Звездный свет сиял и спереди, и сзади, особенно ярко в конце прохода. Блажка ожидала, что они выйдут в очередную долину, но проход вывел их в пирамидальный зал. Наклонные стены были гладкими, через вершину проникал бледный свет, рассеивающийся по всему пространству.

Здесь полукругом сидели пятнадцать детей-эльфов, под каждым было расстелено узорчатое одеяло. Среди них были и девочки, и мальчики, самому маленькому было лет шесть, старший уже был почти взрослый. За каждым из детей стоял взрослый эльф, обязательно противоположного пола. Как и дети, они были разного возраста. Некоторые, очевидно, принадлежали к числу воинов, другие были седовласыми стариками.

Тишину нарушила одна из старших девочек. Ее голос заполнил сразу весь зал.

– Ты снова пришла к нам, Горькая Синица. Многие здесь думали, что наконец от тебя отделались. Но даже самые осторожные видят, что Беззаветная Пожирательница тебя пощадила. Акис’накам мудра, но ей не подвластна Цельная Память. Не думай, будто то, что ты до сих пор жива, гарантирует твое место здесь.

Такая властная речь из детских уст показалась бы нелепой, но девочка держалась так уверенно и спокойно, что сомневаться в ее авторитете не приходилось. У нее были манеры сильного предводителя.

Синица поклонилась с искренним почтением.

– Я ничего не думаю.

– Лья’зата также явилась, – произнесла другая девочка, вдвое младшая первой.

Снова прозвучало это слово, но на этот раз Блажка поняла его значение.

Отклонение.

Больше девочка ничего не сказала. Это было прямое замечание из уст ребенка. У Блажки по затылку побежал холодок по мере того, как в ней росло раздражение.

– Ее привело на суд лукавство Призрачного Певца, – сказала Синица. – Он пытался принести ей смерть, но стал тем, кто связал ее жизнь с моей.

Один из мальчиков поднял руку с колена, и женщина, стоявшая позади него, склонилась, чтобы расслышать его тихий вопрос. Затем, ответив так же скрытно, она выпрямилась снова.

– Она теперь – более сильное отклонение, – объявил мальчик. – Освобожденная от Погани во чреве, равно как и от того, что было в ней лишь недавно, а теперь пощаженная Акис’накам во второй раз. Я считаю, этого не следует оставлять без внимания.

– Да, нельзя оставлять без внимания, – добавила первая девочка, – но будем ли мы согласны с Горькой Синицей в том, что это благое знамение, или встанем на сторону наших предков и объявим неприемлемой угрозой?

Мальчик стукнул ладонью по ноге.

– Это угроза. Мы поступим мудро, если вернем отклонение обратно Пожирательнице и запретим кому-либо вмешиваться.

– Вам не придется, – вставила Синица. – Если вы желаете Блажке смерти, то Акис’накам вам не потребуется. Пожирательница уже исполнила свою клятву и приняла выбор. Краха-из-Плоти перед вами нет. Она, как говорят люди, полуорк. Они зовут по явной крови, а вторая половина мало что для них значит. Они вкладывают в свой язык угрозу. Но я прошу совет посмотреть на нее и называть иначе. Увидеть в ней ту половину крови, которая считается нашей. Прежде чем примете выбор, назовите женщину, которую можете казнить, полуэльфийкой. Акис’накам вернулась ко сну. И она не проснется ради угрозы, с которой можно покончить копьем или стрелой. Этот приказ может дать только Сидящая Молодь Цельной Памяти и быть свидетелем его исполнения – смерти.

Голос подал младший мальчик – судя по бесцветным глазам, слепой.

– Нам не стоит требовать ее крови. Как не должны мы и принимать ее к себе. Мудрее всего – изгнать с нашей земли.

Синица поспешила возразить:

– Изгнание равно смерти. Ублажка не Крах-из-Плоти, однако Крах-из-Плоти охотится за ней. Без нашей защиты у нее и ее племени нет надежды на выживание.

Совет умолк на некоторое время.

– Мы подумаем, – произнесла первая девочка и подала знак воинам.

Блажку с Синицей вывели из зала. Когда они оказались снаружи, их отвели в место чуть поодаль от входа в пещеру и приказали ждать. Стоя там в ночи, окруженная Рогами, Блажка осмелилась задать вопрос:

– Что это было?

Синица, глядевшая в темноту, выглядела недовольной.

– Моим народом правят самые многообещающие из наших детей. Мы верим, что судьба племени должна лежать на тех, кто наследует его будущее. Взрослые, которые стоят за ними, действуют как наставники, но могут давать советы, только если ребенок, которого они поддерживают, спросит их напрямую. И какой бы совет ни дали старшие, окончательное решение принимает Сидящая Молодь.