– Ой, извини, пожалуйста! – прошептала она.

– Да не за что извиняться! Я на все готов, лишь бы тебя видеть.

– Я…

– Ага, знаю, – сказал Жан и вздохнул поглубже – радостное возбуждение теснило грудь. – Нас с тобой сегодня чуть не убили. Да ну их, игры эти! Давай лучше выпьем?

5

– Поглядите, – сказала Дракеша.

Призрачный след корабля за кормой озаряло сияние двух кормовых фонарей в форме огромных, с человеческую голову, стеклянных орхидей с прозрачными лепестками, тянущимися к черной воде.

– О боги… – прошептал Локк, всматриваясь в сверкающий пенистый след, где едва заметной зловещей тенью скользило какое-то неведомое чудовище, пряча в волнах извивы длинного гибкого тела.

Дракеша, упираясь сапогом в леерное ограждение, с довольной улыбкой поглядела за корму.

– Что это? – потрясенно спросил Локк.

– Трудно сказать… Может, змеекит, а может, морской дьявол, кракен или еще кто-нибудь из глубоководных гадов.

– А оно нарочно за нами плывет? Преследует?

– Да.

– А… оно хищное?

– Если кружку за борт уроните, прыгать за ней не советую.

– А не проще ли его стрелами утыкать?

– Может, и проще, только это чудище наверняка плавает быстрее нас.

– Ну да…

– Видите ли, Равейль, если выпускать стрелы в каждую здешнюю тварь, то очень быстро без стрел останешься, – вздохнула Дракеша и огляделась, не слышит ли кто их разговора.

У штурвала, ярдах в девяти от них, стоял рулевой.

– Вы сегодня отличились, Равейль, – заметила Дракеша.

– Так ведь ничего другого не оставалось.

– Кстати, я сочла ваше стремление первым пойти на абордаж откровенно самоубийственной затеей.

– Так оно и было, капитан. И вообще… весь этот бой… Если честно, я чудом уцелел и плохо помню, что произошло. Слава богам, от страху не обосрался, и то хорошо. Ну, да вы и сама знаете, как оно бывает.

– Знаю. А еще знаю, что не все следует приписывать счастливой случайности. Все только и говорят что о ваших подвигах. Ваше воинское мастерство весьма необычно для скромного мастера мер и весов.

– Видите ли, взвешивать и отмерять – скучное занятие, а я – человек увлекающийся.

– Похоже, люди архонта вас завербовали не случайно.

– Это почему?

– Помните, я обещала вам разобраться в вашей странной истории, Равейль? По-моему, мне это удалось. Поначалу вы мне очень не понравились, но впоследствии мое мнение изменилось к лучшему. Я начинаю понимать, каким образом, несмотря на вопиющее невежество в мореходном деле, вам удалось завоевать доверие команды вашего бывшего корабля. Вы – весьма изобретательный плут.

– Повторяю, взвешивать и отмерять очень скучно, а…

– Значит, вы занимаетесь скучным делом, однако совершенно случайно обладаете необычайной склонностью к шпионажу, прекрасно меняете личины и вдобавок способны увлечь за собой людей, и это не говоря о вашем умении владеть оружием и о тесной дружбе с прекрасно образованным Жеромом Валорой?

– Ах, мы росли на радость нашим матерям…

– Не люди архонта переманили вас у приоров, – с уверенностью заключила Дракеша, – а приоры велели вам поступить к архонту на службу. Вы – агенты-двойники, провокаторы, в задачу которых входило подорвать репутацию архонта. Именно поэтому, а не из-за какого-то вымышленного оскорбления вы и похитили у него корабль.

– Но…

– Нет, Равейль, не пытайтесь меня переубедить. Иных объяснений попросту не существует.

«О боги, какой невероятный соблазн! Она сама чуть ли не умоляет меня поддержать ее заблуждение», – подумал Локк, глядя на призрачный след за кормой корабля, где по-прежнему вилась темная тень неведомого чудища. Что делать? Согласиться с Дракешей? Заверить ее в подлинности личин Равейля и Валоры и дальше поступать, исходя из этого? Или… Локк со стыдом вспомнил упреки Жана. Действительно, приятель корил его не из соображений веры и не из-за своей привязанности к Дельмастро – нет, все дело было в разнице подходов. Что лучше – отнестись к Дракеше как к очередному простаку, которого легко облапошить, или счесть ее союзником?

Времени на раздумья не оставалось. Срочно требовалось принять решение: положиться на собственное чутье и втянуть Замиру в игру или последовать совету Жана и… довериться капитану Дракеше? Локк лихорадочно размышлял: насколько верно его чутье? А чутье Жана? В конце концов, Жан всегда старался уберечь приятеля от ошибок…

– Послушайте… – нерешительно начал Локк. – Пока я обдумываю ответ, позвольте вас кое о чем спросить.

– Попробуйте.

– Нас сейчас пристально разглядывает какая-то чудовищная тварь размером с половину корабля.

– Да. И что с того?

– И вас жуть не берет?

– Со временем ко всему привыкаешь.

– Нет, но есть же еще… Да, в общем-то, все… За всю свою жизнь я провел в море недель семь, не больше. А вот вы давно с морем знакомы?

Она удивленно взглянула на него и промолчала.

– Понимаете, есть вещи, которыми я с капитаном корабля делиться ни за что не стану – хоть в трюм меня заприте, хоть за борт отправьте. Я должен знать, с кем именно я сейчас разговариваю. Хотелось бы поговорить с Замирой, а не с капитаном Дракешей.

Она упрямо хранила молчание.

– Я слишком многого прошу? – осведомился Локк.

– Мне тридцать девять исполнилось, – негромко произнесла она наконец. – В море я вышла в одиннадцать лет.

– Значит, без малого тридцать лет… Ну, как я уже сказал, сам я в море всего лишь несколько недель, но за это время столько всего случилось, аж жуть берет, – и шторм, и бунт, и морская болезнь, и мерцалинки эти проклятые, и чудища неведомые под водой рыщут… Нет, временами весело, конечно, я не жалуюсь. И вообще – я многому научился. Но тридцать лет в море… да еще с детьми… Вам не кажется, что вы слишком полагаетесь на волю случая?

– Оррин, у вас дети есть?

– Нет.

– Еще один непрошеный совет по воспитанию детей – и наша с вами беседа закончится вашим близким знакомством с неведомой тварью за бортом.

– Что вы, я вовсе не об этом! Просто…

– А что, сухопутные жители теперь живут вечно и о несчастьях и думать забыли? И ни гроз, ни бурь на суше не бывает?

– Бывают, конечно.

– Сами посудите, неужели мои дети здесь в большей опасности, чем какой-нибудь дуралей, которого по приказу герцога забрали в солдаты и отправили воевать? Или обитатели нищей слободки, где свирепствует мор, которых вот-вот выжгут заживо? Войны, болезни, налоги, почтительные поклоны, расшаркивания и бесконечный страх… Чудищ предостаточно и на суше, и на море, Оррин, вот только в море они не венценосные.