Рогнеда пожала плечами, обращаясь к Властимиру:

— Я никогда не слышала эту песню. Это что-то новое… Рориволд тоже был удивлен.

— Эй, скальд! — рявкнул он на весь зал, — Откуда ты взял эту песню? И почему запел ее сегодня? Она мне понравилась! Что ж ты не пел ее раньше?

— Я не пел ее никогда и не буду больше петь, — ответил слепой певец, — потому что лишь сегодня здесь находится тот, кто должен ее услышать и для кого она предназначена.

— А кто тебе ее напел?

— Ветер… Волны, — ответил скальд с блаженной улыбкой. — Мир…

— Разрази меня Один, если я что-нибудь понимаю, — пробурчал Рориволд себе под нос. — Кто сегодня в этом зале? Те же, что и всегда, да еще и… Посол? Вряд ли!

Что же до Властимира, то он, услышав ответ скальда, весь ушел в думы.

Упившегося Рориволда увели под руки. Еще раньше со своими служанками удалилась Рогнеда, на прощанье кивнув князю с улыбкой. Мальчишка-поводырь увел слепца, лишив князя возможности расспросить его о смысле песни. Он был уверен, что речь идет о том самом мече, что ему надо добыть, но верно ли, что он находится под корнями того дуба?

Эта дума не отпускала его и тогда, когда он возвращался к себе в покои, слегка опьяненный вином Рориволда. Буян отстал, и князь остался совсем один.

Вдруг кто-то заступил ему дорогу. Погруженный в мысли, Властимир не сразу узнал человека в темноте, а узнав, удивился:

— Рогнеда?

Жена викинга вышла из тени и положила руки на плечи князя. Приблизив к нему лицо, она сказала:

— Я ждала тебя, росский конунг!

Она ждала поцелуя, и Властимир не смог ей отказать. Рогнеда трепетно прижималась к нему, положив голову ему на плечо.

— Ты силен и красив, росский конунг, — шептала она. — Я таких никогда не видела. Ты другой… Знаешь, у нас есть несколько рабов из твоей страны — они заметны среди прочих, как соколы среди ворон. Если такой убегает, его даже не пытаются ловить — все равно живым не дастся… А тебя я выбрала…

— И ты красива, Рогнеда, — молвил Властимир, — да только в гостях я — негоже мне хозяину нашему, а твоему мужу за заботу и ласку неблагодарностью черной платить. Иди к себе.

Но женщина не спешила отпускать его:

— Он не заметит — он пьян! Он мне хвалился, что уедет отсюда с тобой, бросит меня здесь одну ради золота и приключений. Я ему не нужна — возьми меня хотя бы на одну ночь! Я заплачу тебе!

Властимир отодвинул ее от себя:

— Нет, Рогнеда! Не в наших обычаях так с женами хозяев наших и друзей поступать!

— Друзей? — подняла брови Рогнеда. — Думаешь, Рориволд тебе друг? Да он тебя на драккар посадит и в город отвезет, а там цепи наденет и продаст, а то и продавать не станет — здесь цепи наденет!

— Опомнись! — воскликнул Властимир. — Что ты говоришь-то? Он ведь хозяин, а мы у него в гостях!

— Он пират! Что море выбросило, то ему принадлежит. Вчера только из похода вернулся, добычу привез. Ты ему можешь дорогу в Гардарики показать, вот он тебя и не убил сразу! Иди ко мне — я тебе потом помогу бежать. Иди, не пожалеешь!

Она опять бросилась ему на шею, жадно ловя его губы, но Властимир ничего не замечал. Он впервые встречался с таким двойным вероломством — муж обманывает гостей, а жена обманывает мужа или и мужа, и гостей разом для своего удовольствия. Кто же из них лжет? Хотелось бежать, предупредить Буяна. Но что делать дальше?

Рогнеда уже почти утянула его за дверь в его покои, когда опять послышались шаги. Женщина мгновенно отпрянула, проворная, как змея, а князь вышел навстречу незнакомцу. И вновь был удивлен — перед ним стоял мальчишка-поводырь слепого скальда с факелом в руке.

— Ты что здесь делаешь? — спросил Властимир.

Мальчишка взял его за руку:

— Идем со мной!

— Зачем?

— Там ждут тебя. Очень ждут!

— Не ходи! — Рогнеда выскочила вперед, как кошка, вцепилась в руку князя, с силой отдирая пальцы мальчишки. — Там засада! Они тебя убьют или закуют в цепи! Послушай меня…

— Госпожа, это ему нужно, — возразил мальчик и поднял на Властимира большие глаза. — Если ты, росский конунг, хочешь знать, что тебе готовит судьба, иди за мной.

— Он тебя обманет! — закричала Рогнеда.

— Если веришь мне — идем! — звонко воскликнул мальчик, протягивая руку.

Властимир взглянул ему в глаза и взял его за руку:

— Веди.

Рогнеда побежала за ними, дергая Властимира за рукав:

— Не ходи туда, конунг! Прошу, вернись! Я люблю тебя!

Но Властимир оттолкнул ее, и она, зацепившись за что-то подолом, упала, в ярости колотя кулаками по полу и зовя Властимира.

Мальчик шел не говоря ни слова. Властимир же мучился сомнениями — а вдруг она ему не солгала? Он ведь один и безоружен, а во тьме в путанице коридоров так легко напасть из-за угла.

Чем дальше, тем больше подозрения закрадывались в душу Властимира. Мальчик вел его куда-то вниз, в подвалы замка. Узкие ходы с вырубленными крутыми ступеньками путались, изгибались и пересекались, как корни трав в земле. Своды становились все ниже и ниже, каблуки сапог скользили по плесени. Пахло гнилью, тухлой водой и мышами. Но время шло, они забирались все дальше и дальше, а никто на него не нападал, и князь немного приободрился.

— Кто тебя послал? — спросил он у мальчика на ходу.

— Ветер… Волны… Мир, — отозвался поводырь ровным голосом.

Властимир вспомнил, что точно так же ответил Роривол-ду скальд, и до самого конца пути не произнес ни слова.

В этих ходах, видно, редко кто бывал. Откуда-то звучно капала вода. Воздух стал тяжелым, неживым.

И вдруг своды раздались в стороны. Властимир увидел в свете факела, чадящего и мигающего в спертом воздухе, что они оказались в маленькой, не шире двух с половиной саженей в поперечнике, комнатке.

— Вот, — молвил мальчик, — пришли.

Властимир шагнул с последней ступеньки лестницы. Под сапогом хлюпнула тухлая вода.

Мальчик стоял у входа и светил ему. При неверном освещении князь увидел, что в центре комнаты находится огромный старый пень шириной почти в полторы сажени.

— Попробуй вытащить пень, — сказал мальчик. — Под ним то, что тебе нужно.

Между пнем и полом обнаружилась небольшая щель. Властимир просунул туда руку и нащупал там что-то, похожее на кожу.

Выпрямившись, он примерился и взялся за пень под корнями, немного потоптался на скользком, залитом водой полу, отыскивая опору, и, найдя ее, рванул пень.

Сапоги заскользили по раскисшей глине, он едва не упал теряя равновесие, но уперся в корни пня коленями и устоял'. Покрепче вогнав каблуки в глину, он рванул опять.