виновников покушения на Гейдриха, прекратите аресты и казни. Настоящие преступники — это Габчик из Словакии и Ян Кубиш, брат которого содержит трактир на Мораве”[152]. Дежурный по отделению посчитал анонимку заурядной попыткой сведения счетов руками властей, однако все же доложил о письме начальнику, также не придавшему письму серьезное значение и отложившего проверку полученного сигнала на потом. Тем временем автор анонимки сам явился в пражское гестапо и заявил о своих правах на вознаграждение и амнистию за участие в подпольной деятельности. Предатель оказался прибывшим из Лондона членом группы “Аутдистанс” Карелом Чурда, побудительными мотивами которого в равной степени явились жадность и страх перед арестом. Поскольку его визит в гестапо произошел раньше, чем начальник бенешовского жандармского поста заявил о полученном им письме, эта задержка принесла тому множество служебных неприятностей. Информация Чурды была сопоставлена с полученными от изучения вещественных доказательств данными. Следует отдать должное гестаповским специалистам, которые провели следствие очень профессионально и в сжатые сроки. В частности, они оперативно и тщательно отследили происхождение всех брошенных на месте покушения вещей и к 17 июня установили их владельцев. По одному из велосипедов следствие вышло на его хозяйку по фамилии Моравец, не имевшей отношения ни к министру-коллаборационисту, ни к начальнику разведки. К несчастью, она и ее 20-летний сын Властимил действительно поддерживали связь со скрывавшимися парашютистами, и хотя женщина успела покончить с собой, проглотив капсулу с ядом, а ее муж ничего не знал и поэтому выдать агентов не мог, гестаповцы добились сведений от юноши, неоднократно доставлявшего им продукты. Так убедительно, но трагически подтвердилась оправданность запрета участникам операции “Антропоид” на общение с местными подпольными группами, однако теперь уже ничего изменить было невозможно. Немцы установили, что трое террористов вместе с еще четырьмя агентами скрываются в подземелье пражского православного кафедрального собора Кирилла и Мефодия (бывшего католического храма Карла Боромейского).

Адольф Опалка

Затопление водой подземелья-собора Кирилла и Мефодия

Начальник полиции безопасности и СД криминальный комиссар Хайнц Паннвиц, будущий руководитель мобильной группы зондеркоманды “Красный оркестр”, решил 18 июня провести срочный штурм, поскольку опасался, что парашютисты могут узнать об аресте своих связных и успеют покинуть укрытие. Времени искать в архивах план древнего подземелья не оставалось, поэтому пришлось силами 360 эсэсовцев просто блокировать площадь, на которой находилась церковь, и навести на здание несколько пулеметов и орудие. В 04.15 утра начался штурм, сразу же приведший к появлению в рядах гестаповцев убитых и раненых. Семеро находившихся в подземелье парашютистов были прекрасно обучены ведению уличных боев и располагали большим запасом патронов, поэтому простым наскоком их взять не удалось. В церкви находились командир подпольной группы надпоручик Адольф Опалка, ротмистры Ян Кубиш и Иозеф Габчик (группа “Антропоид”), ротмистр Иозеф Валчик (группа “Сильвер А”) и парашютисты из резервной группы Ярослав Шварц, Иозеф Бублик и Ян Грубы.

Потери штурмовавших их в свете прожекторов немцев постепенно росли, не помогли даже брошенные вовнутрь дымовые шашки и гранаты со слезоточивым газом, поскольку осажденные сумели выбросить их наружу. Выполнить категорический приказ взять агентов живыми не удалось, они расстреляли боезапас и покончили с собой лишь после того, как пожарные машины затопили церковное подземелье водой.

Карел Чурда опознает тела погибших

В итоге нацистских репрессий за террористический акт заплатили своими жизнями только в Праге 1331 человек, в том числе 201 женщина, в целом же число казненных только по судебным приговорам приблизилось к 2 тысячам человек. Одновременно немцы уничтожили приблизительно 3 тысячи евреев из гетто, которых никто не считал точно, так что общее число жертв среди населения составило около 5000 человек. Контакт парашютистов с Чурдой оказался роковым для тысяч чехов, а сам он 29 июня получил от Пан-нвица чековую книжку на 5 миллионов крон (500 тысяч рейхсмарок, по установленному принудительному курсу) и новые документы на имя Карла Иергота. В дальнейшем предатель служил в гестапо и выступал в роли провокатора и опознавателя своих бывших товарищей по пребыванию в Англии, а 5 мая 1945 года был арестован в местечке Мане-тин около Пльзени. При Чур де обнаружили один миллион рейхсмарок наличными и документы на имя немца из рейха, не спасшие его от поимки. Предатель был повешен.

Моравец получил сведения об успехе покушения из сообщений информационных агентств, но не знал ни сопутствующих обстоятельств, ни последствий акции, ни судьбы своих людей. Затем до начальника разведки дошло сообщение о том, что в церкви были осаждены, сопротивлялись и покончили с собой сразу семеро парашютистов, однако было абсолютно непонятно, каким образом они встретились, несмотря на категорический запрет участникам операции “Антропоид” на общение с коллегами. Пришлось принять версию о том, что Кубиш и Габчик случайно укрылись в церкви, где уже находились четверо других агентов. В любом случае, Моравец безошибочно определил основной причиной провала измену. После освобождения Чехословакии он беседовал с арестованным Чурдой, и тот признался, что не смог устоять перед соблазном больших денег, в сочетании со страхом перед гестапо, ставшим причиной предательства. Однако в 1945 году все это уже представляло лишь исторический интерес.

Основная цель покушения на Гейдриха так и не была достигнута. Бенеш надеялся, что эта резонансная акция всколыхнет страну и поднимет чехов на борьбу, но ошибся в расчетах. Чехия была не готова к развертыванию партизанского движения, и понесенные народом жертвы, строго говоря, оказались неоправданными. Вопрос о профессиональном уровне подготовки “Антропоида” также неоднозначен и с позиции современности, безусловно, вызывает много нареканий. Судя по всему, Моравцу следовало бы не рассчитывать на существовавшие явки, практически все из которых оказались проваленными, а направить специальную группу для организации подготовительного этапа операции. Задачей Куби-ша и Габчика должно было стать лишь непосредственное огневое воздействие на объект, а сбор предварительный информации о передвижениях Гейдриха и системе его охраны следовало поручить другим агентам. Экипировка для проведения акции должна была быть “стерильной” и ни в коем случае не приводящей следствие к ее предыдущим владельцам. Нельзя было использовать велосипеды, принадлежавшие другим людям, и тем более членам подполья, не говоря уже о том, чтобы оставить их и тем самым дать гестапо ясный след. Примененное боевиками оружие не соответствовало требованиям по надежности и эффективности, не говоря уже о том, что поездки протектора в открытом автомобиле являлись достаточным основанием в пользу выбора снайперского выстрела, а не ближнего воздействия. Характер полученных Гейдрихом ранений вполне допускал благоприятный для его