смешанные чувства. В последнее время он сильно «выпал» из жизни Восьмерки – больше переписывался с ними, чем виделся, потому что навалилась учеба. Не только поэтому, если честнее: вечерами они часто созванивались с Реем – поговорить, посмотреть замороченный исторический фильм, погонять дурацкую игрушку с эльфами-рыцарями и черными драконами. Крыс никогда не любил ни исторические фильмы, ни, в частности, Средневековье – обожаемую эпоху Рея. И в вопросе онлайн-игрушек был, в принципе, единодушен с отцом: долго считал, что это отупляет. Но произошло то, что произошло: в режиссерской версии «Царство небесное» оказалось намного лучше, чем в прокатной, которую показала Марти, а отупляться после тяжелого рабоче-учебного дня, да еще в компании, было чертовски приятно. Орда или Альянс – вот и весь вопрос. Между походом в бар и созвоном в скайпе Кирилл все чаще выбирал второе. И не особо удивился, очнувшись и узнав, например, головокружительный факт, что Марти переехала к Левке. Удивился он другому – заметив, как друг теперь иногда на нее смотрит. До станции «вляпался» было явно недалеко. «Не издевайся, съезжай», – вот что он однажды ей сказал по этому поводу, но попал на неудачный момент, в ответ услышал: «Ревнуешь?» В последнее время Марти вообще была дерганой. В том числе поэтому так хотелось чем-то ее порадовать.

Глубоко вздохнув, Крыс расправил плечи, подошел и бодро хлопнул Левку по плечу.

– Салют почтенному представителю династии. Какими судьбами?

– Du-ude… – Лева обернулся с удивлением, и довольно безрадостным. Кирилл поначалу озадачился: давно же не встречались. Но определенно Лева напрягся и с ответом помедлил. – Да так…

– Кошек одеваешь? – не отставал Кирилл, мысленно уже пробивая лицо ладонью. – Или Обломова?

Лева смутился так, будто собирался сунуть колье в карман и попался. Рассеянно смахнул волосы с лица.

– Зашел… – Он вздохнул. Посмотреть подарок для Марти, Новый год же скоро.

Ну хотя бы не тихушничает. Уже хорошо.

– Какое совпадение, – оценил Крыс не без иронии. – Я тоже.

– Что она любит, кстати? – Теперь Лева разглядывал коробку колец. Золотые – все как одно; все как одно – с шестизначными ценниками. Ну хоть камни настоящие.

– Разное. Но у тебя не возьмет ничего, – произнес Кирилл.

Лева повернулся к нему – чуть недовольно, чуть насмешливо, чуть нервно. «Поясни», – говорили его темные глаза криминального авторитета, самая яркая, помимо волос, черта, унаследованная от Сизифа. Что тут было пояснять? «Dude, ты знаешь девушку довольно долго, а сейчас она с тобой еще и живет, то есть ты каждый день видишь, что она на себя нацепляет. И ты не можешь врубиться, что ей купить?» Но вслух Кирилл сказал другое, как можно проще и холоднее.

– Нет-нет, я ничего не имею в виду. Просто она не принимает подарки мужчин, от которых ей ничего не надо. Особенно дорогие. Такие вещи дарят любовники.

Левино лицо не изменилось, он даже кулаки не сжал. Отвернулся, продолжил сосредоточенно оглядывать кольца. Одно, с россыпью черных бриллиантов, было ничего, золото белое. Кирилл усмехнулся: ладно, хоть что-то Лева о Марти знает. На троечку. Но вообще от всей ситуации брали досада и оторопь. Может, надо было просто выйти, не выдавая себя, и покупал бы Левка что захочет? Марти потом это загонит в ломбарде, к подаркам она не щепетильна. И всем окей. Но нет.

– Она говорила тебе про меня что-нибудь? – спросил Лева так небрежно, что Кирилл почти увидел беленький заснеженный полустанок с табличкой «Вляпался».

«Ох, приятель. Не с тем ты консультируешься. Не с тем».

– Да, – все же ответил он. – Что ей неудобно тебя стеснять, что ты душка и прочие бредни. Ничего. Если переберусь на съемную квартиру, заберу ее, чтоб не мешалась.

Он загнул: до Марти еще нужно было донести простое человеческое «Не хочешь с ним встречаться? Отвали, пока хоть дружба не развалилась». Но с того «Ревнуешь?» прошло несколько дней, Марти вроде смягчилась, и более того, сама начала напрягаться из-за того, какой эффект вызывает. Значит, скоро согласится переехать. Или вернется домой. Жестоко, но прямо сейчас Кирилл Леву откровенно провоцировал. Хотел точно поставить диагноз, убедиться, насколько все хреново.

– Так говоришь, будто она вещь, – пробормотал тот.

Ну, вот и диагноз. Но надо проверить контрольно.

– Еще скажи, что ты мне эту вещь не отдашь, – бросил Крыс с тем самым апломбом надменного мудака, за который сам сломал бы себе челюсть.

Лева скрипнул зубами. Ну всё. Быстро меняя тон, Крыс осторожно поинтересовался:

– Да что такое? Лёв, проснись. Только не говори, что ты…

В ту минуту он внезапно почувствовал себя беспомощным – сложно сказать почему. И виноватым – уже по понятным причинам. В конце концов, кому на хрен нужна его суровая хирургия? Может, надо вообще действовать наоборот, правдами и неправдами подпихивать Марти к Ларину, а еще лучше взять скотч и примотать? Ха. Кирилл закусил губу. «Ревнуешь?» – прозвенело в голове, но тут он мог только вздохнуть. Мальчик-крыса очень любил девочку-хорька и несомненно хотел, чтобы она была с кем-то, кто лучше всех на Земле. Но проблема в том, что он слишком хорошо знал: у девочки-хорька и правда что-то получится только с Барсуком. А вот Золотому Льву она рано или поздно сделает очень, очень больно.

– Я… – Лева осекся, его глаза сверкнули. Он все-таки сорвался: – Not your business[21], или как?!

Ну ни дать ни взять лев рыкает. Только ничего не сделает: в клетке сидит. Надежная такая клетка, прутья из металла «хорошие манеры», а дверца из металла «держи лицо».

– Not my, угу. А спорим… – Кирилл, содрогаясь от внутренней тошноты, наклонился, всмотрелся в подвеску с крупными рубинами. – Ты купишь ей что-то по цене нефтяной вышки? Папины методы, деньги – тяжелая артиллерия? Ты же вроде не дурак.

Лева напряженно молчал.

– Вон те красотки, – Кирилл понизил голос и кивнул на продавщиц, – сейчас мысленно кислотой капают на ту, для кого ты что-то выбираешь. От тебя деньгами пасет за версту, в витрину-то посмотрись. Но это так не работает, Лёв, не с ней. Сын Сизифа, что, навсегда останется сыном Сизифа?..

Он не успел договорить. Лева в бешенстве схватил его за ворот.

– Заткнись. – Он подался ближе. – Заткнись. Ты ничего не понимаешь, и про отца тоже, да ты… ты… ведешь себя насчет нее как Макс.

Он запнулся. Девочки за стойкой напряглись, одна ойкнула, но Кирилл успокаивающе приподнял руку: «Окей, нормально, это мы так дружим». Левино открытое, заросшее лицо было сейчас очень близко; умилительной рыцарской яростью сверкали глаза. Одно портило – оскал. Эту полуухмылку Крыс видел