против каждой новой напасти. Но увы и ах — сегодня кавалерия не прискачет на выручку... вся доступная кавалерия сейчас за спиной, безудержно гадит рядом с кинжальной батареей. Надо было вместо интеллекта в авторитет вкладываться — тот, который харизма, на иные языки переводимая как привлекательность. Гы. Панк был бы немало удивлен, узнав, что он, оказывается, привлекательный.

Топор чувствительно дрогнул в руках, с хряском врубившись в огрову ногу. Наконец-то настоящая рана! Ну, такая себе, как если бы самого Хастреда полоснула когтями кошка, которой он впотемках отдавил хвост, но все же и кровь брызнула и равновесие нарушилось. Огр с очередным завыванием повалился на четвереньки, даже так оставшись ростом с обидчика. Успех? За неимением лучшего пусть им считается.

Стрела из-за спины клюнула огра в свод черепа и ожидаемо отлетела, как от каменной кладки. Рыцарь, в сторону которого огр затеял заваливаться, интуитивно выпростал из поясной петли меч и выставил острием в сторону противника. Если огру хватит стремления на него напороться, а меч выдержит и не сломается... но огр на клинок падать не стал, ишь чего удумали — махнул рукой, сбивая его в сторону, и брякнулся грудью прямо поверх Напукона, вбив его в подножный камень. Рыцарь издал задушенный вопль, а Хастред, чуя предательский холод вдоль хребта, еще раз и другой рубанул топором по огрову плечу, всякий раз выбивая короткий фонтан кровавых брызг, взрыв негодующего рычания и холодную насмешку вселенной.

Потекли по боевому распорядку — Хастред противосолонь, заходя к огру со стороны головы, хоть уже и чуял, что о его череп в лучшем случае сломается топор, Чумп в обратном направлении, пустив одну за одной еще пару стрел в беззащитную огрову спину. Потому, наверное, огры черепашьих панцирей и не отращивают, что им незачем — стрелы одна за другой вонзились в спину и вислую задницу, не имея никакой силы пробиться к внутренним органам.

Зайдя спереди, Хастред с оттенком облегчения уяснил, что рыцарь еще жив — успел развернуть меч над грудью горизонтально, теперь отжимал его обеими руками, силясь удержать над собой тушу чудовища. Отжимал — сказано сильно, локти его вдавлены были в камень без шанса от него отлепиться, а будь огр одной каменной плотью — задавил бы как есть целиком; но был он тушей жирной до изумления (можно подумать, на горных козлах, которые сами по себе из одних жил да шкуры, можно так раскормиться), так что изобильная его плоть заливалась вокруг меча, вжимая рыцаря в пол, но не раздавливая его в лепешку.

Что ж, настал судный час, ведь задавив Напукона, огр так или иначе поднимется... и Хастред что было сил хватил огра топором в переносицу. Великан с глухим рокотом закрыл лицо ладонью, удар страшной силы пришелся на нее, и указательный палец, попавший под раздачу, с хрустом отделился от ладони. Огромный, едва ли короче и тоньше целой хумансовой руки, отросток шлепнулся на камни по соседству, вырвав из огровой туши новый приступ завываний. Неожиданно жиденькая темная кровь ударила из обрубка фонтаном, вызвав удивление — Хастреду почему-то казалось, что у такого здоровилы кровь обязана быть густой, что твой кисель.

В боковом зрении Хастреда мелькнула яркая вспышка, он интуитивно поворотился в ту сторону (и огр тоже, сложно было не обратить внимания). Оказалось, что это снова вырос над транспортным кругом цилиндр белой энергии, а потом скрюченная, так и не поднявшаяся с колен фигура мага нырнула в него и пропала со свечением вместе.

Так-так. Крысы бегут с корабля, пользуясь наиболее эффективными методами.

В негодовании от такого предательства Хастред снова развернулся к огру и со всей мочи, унаследованной от несокрушимого Гого, рубанул великана топором в лоб.

Огр снова метнул покалеченную руку под топор и поплатился еще одним, на этот раз средним пальцем, а также раскроенной кожей на макушке. Кожей! Рассказать кому, что едва разрубил двуручным топором кожу — на смех поднимут же.

Что ж, понемногу снимая стружку можно и такую секвойю обстругать, поразмыслил Хастред оптимистично и махнул еще разок, уже чувствуя, что мышцы начинают задыхаться, но еще пылая в груди боевым азартом. Не так уж редко случалось выезжать на одной лишь силе духа, когда сила тела уже делала ручкой и отправлялась отсыпаться.

И на этот раз получилось так себе — огр снова пихнул руку вперед, ухватил топор за древко под лезвием и дернул с такой силой, что... Ну, можно было бы, конечно, предположить, что не отпусти Хастред топор — он оторвал бы половину, невзирая на стальные полосы-лангеты, охватывающие древко для вящей прочности. Но скорее всего древко бы выдержало, а вот сам Хастред со всем своим достоинством и дополнительным весом доспеха улетел бы через все плато, а вернулся бы уже после финальных титров. Так что разумным показалось топор выпустить. Не то чтоб прямо разумным, какое бывает разумное — например, не присаживаться нос к носу с бешеным барбосом, чтоб на него потявкать — а скорее меньшим злом. Книжник разжал пальцы, и верный его топор, по широкой дуге запущенный огромной огровой лапой, мелькнул под ярким мартовским солнцем и усвистел в белый свет как в копеечку — поверх обрушенных стен, далеко за пределы плато, куда-то в необъятный лесной мир, вполне возможно, добросив его до поля боя, где генерал Панк, он же Громобой, дает сейчас просраться боковинским некромансерам, или кто там от их имени отстаивает их причудливые ценности.

Вот же нехороший какой огр случился. Выбить у Хастреда топор до сих пор ухитрился только один драугр-лорд, даже после смерти не забывший специальное драконье слово силы, но в тот раз оружие отлетело всего лишь до ближайшей стены, а в огорчении от такой неприятности Хастред серьезно озверел и голыми руками отломал мумифицированному злодею голову по самые колени. Пользуясь тем, что рука, которой огр прикрывал для защиты морду, отказалась откинута далеко назад, Хастред что было сил пнул великана в морду сапогом — все еще тем самым, со стальными подковами, поскольку на складу сапог его размера не нашлось, а на лапти он не позарился. Удар вышел хорош, но слегка смазан тем, что огр щелкнул челюстями, и ногу пришлось резко отдергивать, пока не откусил по самое колено. Из расквашенной сопатки хлынула кровь — а ведь подвернись под такой напас кто помельче, его нос бы через затылок вылетел, таща за собой раздробленный в кашицу мозг. Огр обиженно отмахнулся пока еще целой рукой, навалившись при этом дряблым своим торсом на