Стоит ей взять над тобой верх - и будешь плясать под ее дудку. Никакая женщина не устоит против такого соблазна. Она не ангел, даже если тебе не хочется этого признавать. Она шикарная девчонка, и сердце у нее доброе. Я б сам женился на ней, если б думал, что у меня есть шанс… Послушай, Хэл, таких, как она, пруд пруди. Ты и сам знаешь, что можешь найти кого даже получше Уны. Об этом ты думал?

- Ерунду говоришь, - ответил я. - Мне все равно, будь она хоть самая распоследняя сучка… Мне нужна только она одна - и никто больше.

- Ладно, Хэл, дело твое. Я буду спать…

Я долго лежал с открытыми глазами и предавался воспоминаниям. Это были восхитительные воспоминания, в которых присутствовала Уна. Я был уверен, что Джордж расстарается ради меня. Просто он любил, чтобы его уговаривали. Сквозь щель в ставнях я видел яркую голубую звезду. Пожалуй, это доброе предзнаменование. Как какой-нибудь телок, я думал, что, может быть, она тоже не спит сейчас и грезит обо мне. Собрав все силы, я послал ей сигнал, пытаясь разбудить, если она спит. Тихим шепотом произносил ее имя. Такое красивое и так шедшее ей.

Наконец я задремал. Губы мои шептали слова старинной песни…

С мыслью одною по свету бреду я: Как Спаситель отдал свою жизнь святую За всякую бедную душу простую - С мыслью одною по свету бреду я.

Забыть ее? Легко сказать! Я никогда, никогда не смогу забыть Уну, даже если у меня будет девять жен и сорок шесть детей. Джордж - сухарь. Он никогда не поймет, что значит любить: слишком рассудочен. Я решил все разузнать об этом парне, Карнахане, как только вернусь в город. Лучше не рисковать. С этой мыслью одною я брел еще какое-то время. Затем провалился в сон, как в черную яму.

На другой день с утра зарядил дождь и лил не переставая. Мы до вечера просидели в амбаре, играя во все подряд - юкер, вист, триктрак, шашки, домино, лото, в двадцать одно… Даже в дурака. Под вечер Джордж предложил попробовать сыграть на органе, который стоял в гостиной. Органчик был древний, одышливый, прямо-таки созданный для меланхолических церковных гимнов. Джордж и я играли по очереди. Мы пели во весь голос, проникновенно, как христианские мученики. Наш любимый «Будут ли звезды в венце моем?» мы исполнили под конец и в ритме джаза. Герби пел изумительно, со слезами на глазах. Его мать, не подозревая, что мы дурачимся, вошла в комнату, села в углу и слушала, повторяя время от времени: «Как красиво!»

В конце концов появился старик и присоединился к нашему хору. Сказал, что это действует на него благотворно. И он надеется, что мы будем жить и вести себя как добрые христиане. Когда мы собрались за обеденным столом, он вознес хвалу Господу, вдохновившему нас на такое красивое пение во славу Его. Сердечно благодарил за все те милости, которыми Он не оставлял их все эти годы.

На сей раз на столе были копченая свиная вырезка с кислой капустой и картофельное пюре, краснокочанная капуста, тушеный лук, яблочное пюре и компот из груш. На десерт - творожный пудинг, еще теплый. И конечно, неизменный стакан жирного молока.

Как ни странно, но в этот вечер старик был для разнообразия разговорчив. Уже год, как он читал книгу, одну и ту же. Называлась она «В гармонии с Бесконечностью». Он поинтересовался у Джорджа и меня, читали ли мы ее. Джордж ушел от ответа, но глазами сделал мне знак: «Начинай!»

Поскольку, хочешь не хочешь, надо было о чем-то разговаривать, я подумал, почему бы не поболтать о предмете, милом сердцу старика. Для начала я прикинулся, что не очень хорошо понимаю, о чем говорится в книге. Подобное изъявление скромности порадовало старика. Возможно, он сам мало что понимал, если уж говорить без обиняков.

- Был у меня когда-то приятель, - заговорил я, который мог объяснить все на свете. С этой вот самой книгой он не расставался ни днем ни ночью, всюду таскал ее с собой. Джордж знает, о ком я говорю, так, Джордж?

- Конечно, - подхватил Джордж, - ты имеешь в виду Аберкромби.

(Разумеется, не существовало никакого Аберкромби.)

- Да, именно так его звали.

- Он еще вроде немного шепелявил? - сказал Джордж.

- Нет, он хромал.

Старик жестом показал, чтобы я продолжал. Ему было все равно, как звали моего мнимого приятеля и хромал он или заикался.

- Я познакомился с ним в Калифорнии, это было три года назад. Он в то время учился на священника. Я говорю «в то время», потому что вскоре он нашел золотую жилу и быстренько забыл о Боге.

- Это он попал в аварию? - спросил Джордж.

- Нет, это был его брат или, скорее, единоутробный брат.

Старику не нравилось, что Джордж то и дело перебивает меня, я ясно это видел. Я решил ускорить рассказ.

- Мы встретились с ним на краю пустыни Мохаве, - продолжал я. - Я там искал работу, думал устроиться на разработках буры. Аберкромби мне сказал: «Тебе, Генри, не работу следует искать, а Бога. Я помогу тебе». Обратите внимание, он назвал меня Генри, хотя я не говорил ему еще, как меня зовут. «Прошлой ночью в Барстоу,- говорит он, - я видел тебя во сне. Я понял, что у тебя неприятности, поэтому постарался приехать как можно скорее». Мне стало несколько не по себе. Прежде я не встречал людей, обладающих духовным зрением или телепатическими способностями. Сперва я подумал, что он разыгрывает меня. Но как я вскоре обнаружил, он был совершенно серьезен.

- Так говоришь, он носил с собой эту книгу? - спросил старик с озадаченным видом.

- Да, сэр… это книга Ральфа Уолдо Трайна, не так ли?

- Верно, - ответил старик. - Рассказывай дальше, это интересно.

- Не знаю, с чего начать, - замялся я. - Так много произошло в одно и то же время.

- Не торопись, подумай, - сказал старик, - это в самом деле интересно. Мать, налей-ка нам еще кофе и пудинга отрежь.

Я был рад передышке, потому что действительно не знал, что говорить дальше. Я начал свою историю, не имея ни малейшего представления о том, как закончу. Я ожидал, что Джордж поддержит меня, поможет в трудный момент.

- Как я говорил, мы были одни в пустыне. Он подошел ко мне среди ночи и заговорил так, будто знал меня всю жизнь. И в самом деле, он, можно сказать, знал меня лучше, чем самые близкие мои друзья. Так вот, он говорит: «У тебя неприятности, позволь помочь тебе». Но самое странное, что я не знал о своих неприятностях, во всяком случае о каких-то особых неприятностях. Мне нужна была работа, но найти ее не составляло труда. На другой день я понял, что он знал, о чем говорил, потому что получил телеграмму от друга, который сообщал, что моя мать очень больна и мне нужно немедленно возвращаться. В кармане у меня было доллара

Два, не больше. Естественно, Аберкромби знал, что было в телеграмме, - мне даже не потребовалось читать ее ему. «Что мне делать?» - говорю, и он отвечает: «Стань на колени и молись!» И вот я опустился на колени, он рядом со мной, и мы долго молились. Должен сказать, я сразу почувствовал облегчение. Словно тяжкий груз свалился с плеч. В тот же вечер в нашу дверь постучался незнакомец - скотовод из Вайоминга. Попросился к нам на ночлег. Мы разговорились, и вскоре он тоже все знал о моем положении. Мы легли спать, а наутро этот незнакомец отводит меня в сторону. «Сколько тебе нужно, чтобы вернуться домой?» - спрашивает он прямо. Я был поражен, не знал, что ответить. «Вот, возьми», - говорит он и сует мне в руку две бумажки. Две бумажки по пять долларов. «Думаю, этого хватит», - говорит он с дружеской улыбкой. «Я верну тебе долг, как только смогу», - сказал я с благодарностью. «Не беспокойся, сынок, - отвечает он, - у меня денег больше, чем нужно. Возьми это и, когда встретишь нуждающегося, помоги ему».