– Я могу сделать это завтра утром в своем кабинете, – предложила Хелена, которая уже успела сообразить, каким образом можно внести в это дело сумятицу. Так же, как и с плакатами против курения.

Вечером они еще раз спустились вниз, и, естественно, программа продолжала работу, так же как и на следующее утро. Она предоставила следить за этим Леттке и полностью сконцентрировалась на анализе данных по делу с электричеством. Она снова занялась профилями потребления домохозяйств, в которых СС обнаружила спрятанных евреев, и сравнила их с профилями других домохозяйств, настолько похожих по размеру и оборудованию, насколько это возможно: подход, который еще не пришел в голову Леттке, и черта с два она подтолкнет его к этой идее, потому что, если взглянуть на такие профили в сравнении, различия будут очевидны: с момента появления прятавшихся основная нагрузка становилась значительно выше в дневное время – укрытия освещались. Сейчас, зимой, когда используются электрические нагреватели, это будет еще заметнее.

Все-таки она рискнула и открыла профиль потребления фермы Ашенбреннеров. Какое-то время смотрела на него, затаив дыхание, прежде, чем наконец с облегчением выпустила воздух из легких: на ферме с ее многочисленными электрическими машинами, холодильниками, системами вентиляции в конюшне и так далее потребление электроэнергии было настолько нерегулярным, почти хаотичным, что пара электрических лампочек и тепловентилятор в тайнике в нем полностью терялись. Она волновалась напрасно.

День прошел, а программа все еще не нашла ключ. Хелена не удивилась, а у Леттке, похоже, сдавали нервы. Уверена ли она, что все сделала правильно?

– Если администратор в Беркли следовал рекомендациям ABM по созданию основного ключа, то, вероятно, все будет готово завтра днем, – объяснила она ему. – Во всяком случае, это усредненное значение.

Так и вышло. В среду днем в половине третьего у нее в кабинете зазвонил рабочий телефон. Это был Леттке, который последнее время торчал в подвале и ждал, когда программа выдаст результат.

Ключ гласил: J8RZtrD5syQ.

– Что это значит? – поинтересовался Леттке. Его голос стал совсем низким от напряжения.

– Ничего, – ответила Хелена, внимательно вводя найденный пароль администратора. – Ключ, состоящий из слов, которые есть в английском словаре, программа обнаружила бы не позднее вечера понедельника.

Кирст рассказывал ей, что ABM вместе с большими компьютерами проводит своего рода игру в рулетку, чтобы предложить администраторам определить основной ключ по чистой случайности. У колеса рулетки 36 секторов, что соответствует 26 буквам и 10 цифрам; ее вращают и бросают туда два шара, один большой, другой маленький. Если большой ложился на буквенное поле, то смотрели, где лежал маленький: если на красном поле, записывалась строчная буква, если на черном – прописная. Зеленое поле, равное нулю в рулетке, игнорировалось.

Она еще раз убедилась, что записала все правильно, и потом запустила второй поиск.

– Неужели это опять продлится так же долго? – раздраженно спросил Леттке.

– Может, и нет, – ответила она. – Основной ключ вводится только один раз, и его не нужно запоминать. Пароль же нужно знать наизусть и вводить по крайней мере один раз каждый день, поэтому большинство людей выбирают пароль как можно короче и легко запоминающийся.

Действительно, когда они пришли в подвал в четверг утром, чтобы проверить программу, она уже выдала результат. Паролем администратора было всего-навсего слово «america».

– Ты посмотри, – сказал Леттке. – Патриот. – Он нетерпеливо махнул рукой. – Теперь приступайте. Входите.

Хелена села за компьютер.

– Интересно, сколько сейчас времени в Калифорнии…

Леттке нетерпеливо взглянул на наручные часы.

– Разница во времени составляет девять часов. Значит, там немного за полночь. – Он посмотрел на нее с задумчивым видом. – Ах вот оно что. Думаете, будет подозрительно, что администратор входит в систему в такое время?

– Нет, – ответила Хелена, подключаясь к Беркли. – Совсем наоборот.

Через две минуты у них появился полный доступ. Документы «Лета исследований» обнаружились в данных профессора Оппенгеймера, их оказалось много. Хелена скопировала все, что нашла, и прервала соединение. И они начали просматривать документы на экране.

– Это описание бомбы, – отметил Леттке, склонившись над ней слишком близко и повелительно нажимая на клавиши управления курсором. – Атомной бомбы с огромной разрушительной силой.

– Вы читаете по-английски гораздо более свободно, чем я, – сказала Хелена, собираясь встать и уступить ему стул.

Леттке не обратил на нее никакого внимания, продолжая читать дальше. Его дыхание стало прерывистым.

– Они действительно в это верят, – выдавил он наконец. – Действительно думают, что одной такой бомбы достаточно, чтобы разрушить весь Берлин до основания!

Поднял глаза, в поисках взгляда Хелены, и выглядел так, словно только что очнулся от дурного сна.

– И что нам теперь с этим делать? – пробормотал он.

Прежде всего возник вопрос, как они перенесут обнаруженные данные наверх, на свои собственные компьютеры. В одном из ящиков находилась магнитная кассета с достаточным объемом памяти. Хелена вставила ее, стерла то, что на ней было, и запустила процесс копирования. Ничего необычного.

Но она это делала с таким чувством, как будто была наполовину оглушена и словно это все происходило не на самом деле, а являлось дурным сном. Бомба, способная одним махом уничтожить целый город? Если это и правда, то они наткнулись на военную тайну первостепенной важности, и у нее в голове не укладывалось, что она, ничем не примечательная программистка Хелена Боденкамп, должна сыграть в таком событии какую-то роль.

Тем не менее она, конечно, продолжала работать так, будто все это уже реальность.

– Теперь нам нужен компьютер со считывающим устройством, – заявила она, когда процесс копирования завершился и кассета была готова к извлечению. – На моем его нет.

Чему она была несказанно рада, потому что не хотела, чтобы эти документы оказались на ее компьютере, в ее запоминающем устройстве.

– Разве во время проекта «Зыбучий песок» вам не приходилось постоянно переносить данные из нашей сети на этот компьютер и обратно? – удивился Леттке. – Как же вы это делали?

Хелена нажала кнопку извлечения и прислушалась, как перематывается лента в кассете.

– Тогда в соседней комнате сидели техники, с тремя компьютерами и одним считывающим устройством. Но ничего не осталось после закрытия проекта. Даже техников там больше нет.

Кассета с чавкающим звуком высунулась из считывающего устройства. Хелена вытащила ее. Как всегда, у нее возникло чувство, что металлическая кассета размером с книжку, с записанными на ней данными весила больше, чем раньше, что, конечно, чепуха.