По мере того как близился день выпуска тендерной документации, Чарли все больше времени проводил со своим коммерческим банкиром. Том Арнольд тем временем управлял работой магазинов, за исключением первого, который по-прежнему оставался моей вотчиной, и осуществлял руководство строительством.

Еще несколько месяцев назад я решила устроить накануне объявления подписки на акции крупную аукционную распродажу и была уверена, что итальянская коллекция, которой я посвятила большую часть своего времени, сослужит 1-му магазину хорошую службу, позволив ему заявить о себе во весь голос.

Моему старшему научному сотруднику Френсису Лоусону потребовалось почти два года, чтобы собрать ни много ни мало, а пятьдесят девять полотен, созданных в период с 1519 по 1768 год. Жемчужиной коллекции была работа Каналетто «Базилика Святого Марка», попавшая к Дафни по наследству от старой тетки из Камберланда. «Она не так хороша, — в свойственной ей манере заявила Дафни, — как те две, что висят у Перси в Ланаркшире, но я, тем не менее, рассчитываю, что она принесет неплохие денежки, моя дорогая. Обратный результат лишь приведет к тому, что в будущем предпочтение будет отдано Сотби», — с улыбкой добавила она.

Мы установили отправную цену на картину в тридцать тысяч фунтов. Я пояснила Дафни, что это вполне разумная цифра, поскольку рекордной ценой на Каналетто были тридцать восемь тысяч фунтов, предложенные в прошлом году на аукционе Кристи.

Пока я в поте лица завершала подготовку к распродаже, Чарли и Тим Ньюман проводили большую часть своего времени, посещая различные учреждения, банки, финансовые компании и прочих крупных инвесторов и убеждая их делать вклады в «крупнейший лоток мира».

Тим был полон оптимизма и считал, что, когда дело дойдет до подсчета заявок на акции, фондов у нас будет более чем достаточно. Но при всем при том он склонялся к мысли, что им с Чарли следует съездить в Нью-Йорк и подогреть интерес среди американских инвесторов. Чарли так рассчитал свою поездку в Штаты, чтобы вернуться в Лондон за два Дня до моего аукциона и иметь три недели в запасе перед опубликованием тендерных документов.

Стоял холодный майский день, и, хотя я чувствовала себя не лучшим образом, могу поклясться, что сразу узнала посетительницу, занятую разговором с одной из наших новых продавщиц. Чем-то не понравилась мне дама средних лет, одетая в пальто, которое могло быть модным в тридцатые годы, а теперь должно было означать, что для женщины наступили трудные времена и она вынуждена продать одну из семейных реликвий.

Как только она покинула здание, я подошла к прилавку и спросила недавно принятую на работу Кэти, кто это был.

— Миссис Беннет, — сообщила молодая девушка из-за прилавка. И, поскольку эта фамилия ни о чем не говорила мне, я спросила, что она хотела.

Кэти передала мне картину «Дева Мария с младенцем».

— Леди интересовал вопрос, может ли эта картина попасть на Итальянскую распродажу. Ей ничего не известно о ее происхождении, и, судя по виду хозяйки, можно предположить, что картина ворованная. Я только что хотела сообщить об этом мистеру Лоусону.

Приглядевшись к картине, я мгновенно сообразила, что женщиной, принесшей ее, была не кто иная, как младшая сестра Чарли.

— Оставьте ее мне.

— Конечно, леди Трумпер.

На лифте я поднялась на последний этаж и мимо Джессики Аллен прошла прямо в кабинет Чарли. Вручив ему картину, я быстро объяснила, как она попала к нам.

Он сдвинул в сторону бумаги на столе и долгое время не мог отвести от нее глаз.

— Что ж, ясно одно, — наконец произнес он, — Китти никогда не признается, где она взяла ее, иначе бы она пришла прямо ко мне.

— Так что же нам делать?

— Выставлять на продажу, так как известно, что никто не дает за эту картину больше, чем я.

— А если все дело в деньгах, то почему бы не предложить ей подходящую сумму?

— Если бы все дело было в деньгах, то Китти давно бы уже стояла в этом кабинете. Нет, ей нужно, чтобы я приполз к ней на коленях с последним пенни в руке.

— А если она украла картину?

— У кого? И даже если это так, то что может помешать нам указать ее первоначальное происхождение в наших каталогах? В конце концов, в полиции должны сохраниться подробности кражи.

— А что, если картину дал ей Гай?

— Гай, — напомнил мне Чарли, — мертв.

Я была довольна тем интересом, который пресса и публика начинали проявлять к распродаже. Добрым предзнаменованием стало также присутствие в главном зале на предварительном просмотре нескольких ведущих критиков и известных коллекционеров.

О нас с Чарли стали появляться статьи, сначала в финансовых разделах, а затем и на общих страницах. Заголовки, подобные Триумфальным Трумперам, как окрестила нас одна из газет, не особенно трогали меня, однако Тим Ньюман считал, что реклама в прессе имеет большое значение в те моменты, когда необходимы крупные инвестиции. По мере появления статей в газетах и журналах наш молодой директор все больше укреплялся во мнении, что становление новой компании пройдет успешно.

Френсис Лоусон и его новая помощница несколько недель работали над каталогом, тщательно перепроверяя историю каждой картины, уточняя сведения о ее прежних владельцах, галереях и выставках, на которых она побывала, прежде чем оказаться на аукционе Трумперов. К нашему удивлению, особенно большой интерес у публики вызвали не столько сами картины, сколько наш каталог, вышедший впервые с цветной иллюстрацией каждой картины. Его издание обошлось нам в целое состояние, но ко времени аукциона пришлось дважды переиздавать его, ибо он мгновенно расходился по пять шиллингов за экземпляр и вскоре окупил все затраты. На ежемесячном заседании я проинформировала правление о том, что после двух очередных переизданий он даже начал приносить небольшую прибыль. «Может быть, вам стоит закрыть картинную галерею и начать заниматься издательской деятельностью?» — участливо заметил Чарли.

Новый аукционный зал в 1-м магазине имел двести двадцать посадочных мест. Раньше нам никогда не удавалось заполнить его весь, а теперь, когда почта ежедневно приносила все новые и новые заявки на билеты, нам приходилось на ходу отсеивать подлинных покупателей от просто любопытных посетителей.

Несмотря на сокращение, урезание и даже бесцеремонный отказ одному-двум настойчивым просителям, у нас набралось почти триста человек, рассчитывавших попасть в зал. В их числе находилось и несколько журналистов, но настоящий переполох произошел, когда нам позвонил редактор «Третьей программы» и поинтересовался возможностью освещения аукциона в эфире.

Чарли вернулся из Америки за два дня до распродажи и сообщил мне в один из немногих моментов, когда мы находились наедине, что поездка оказалась весьма удачной, не объясняя, что за этим скрывалось. Он добавил также, что на аукционе сопровождать его будет Дафни, «ибо важных клиентов, — по его словам, — надо ублажать». При этом я не успела сказать, что совершенно забыла предусмотреть место для него. Правда, Симон Маттью, недавно назначенный моим заместителем, втиснул пару лишних стульев в седьмом ряду с краю и теперь молил Бога, чтобы среди покупателей не оказалось никого из пожарного департамента.