Санти и София не обмолвились ни словом, пока сидели у кровати Марии, давая возможность поговорить ей и Чиките, но, тем не менее, осознавали свою близость. Женщины смеялись, вспоминая приключения юности, одна история сменялась другой. Годы, проведенные в разлуке, как будто растворились в тумане. Когда они вышли от Марии, уснувшей в уставленной цветами своей комнате, София вдруг ощутила себя так, словно никуда и не уезжала.

— Знаешь, Чикита, так здорово снова увидеть Марию, — призналась она, когда они вошли в гостиную. — Я рада, что приехала.

— Ты доставила ей огромную радость. Она очень скучала о тебе. Я знаю, что встреча с тобой не продлит ее дни, но хоть немного укрепит волю к жизни.

София обняла тетю. Страх последних месяцев едва не сломил дух Чикиты, и София ощутила, какой хрупкой и тоненькой, как веточка, стала ее тетя.

— Ты и семья — вот и все, чем живет моя Мария, поэтому силу ей дает прежде всего то, что у нее такая мама. Она преобразилась, когда попала домой. Ее последние дни будут наполнены миром и радостью.

— Ты права, София, — сквозь слезы промолвила Чикита. — А что мы будем делать с тобой, дорогая?

— Я вернусь к своей семье, конечно. Что ты имеешь в виду?

Никита кивнула в знак понимания.

— О да, — мягко заметила она и внимательно посмотрела на свою племянницу, чтобы убедиться в искренности ее слов.

Санти и Клаудия сидели, листая журналы. Панчито, которому было уже тридцать лет, лежал на софе и смотрел телевизор. Он напоминал Софии молодого Санти: такие же длинные ноги и руки, изящество и худощавость. София заметила, что он обладает обаянием брата. Словно повторение истории Дориана Грея, Панчито был портретом брата в молодости. У него были сине-зеленые глаза, однако им не хватало глубины глаз Санти. Его лицо было гладким и чистым. На лице Санти отражались и страдание, и печаль, которые ему пришлось пережить.

София посмотрела на Санти. Его меланхоличный взгляд и морщины были ей особенно милы. Когда-то он излучал уверенность, но теперь она не заметила этого. Судьба научила его не доверять сиюминутному, не стремиться к покорению недосягаемых вершин. Ключ к успеху — это поиск гармонии. Санти получил хороший урок, за то, что когда-то демонстрировал и высокомерие, и гордыню.

— Санти, принеси Софии вина. София, ты предпочитаешь белое или красное? — спросила Чикита.

— Красное, — машинально ответил Санти.

Красный всегда был ее любимым цветом.

— О да, благодарю, — удивившись, подтвердила она.

Клаудия, оторвав взгляд от журнала, наблюдала за тем, как ее муж наливает Софии вино. София ожидала, что на ее лице сейчас отразится тревога, однако ничего подобного не произошло. Если Клаудия и встревожилась, то не подала виду.

— София, а надолго ты планируешь остаться? — спросила она, и в ее холодных голубых глазах вспыхнул страх, который она тщетно пыталась скрыть, — София его заметила.

— Я не знаю, у меня нет никаких особых планов, — улыбнулась София.

— Разве тебя не ждут муж, дети?

— Конечно, ждут. Давид занят постановкой пьесы, поэтому он не смог приехать со мной. Кроме того, ему было бы очень неудобно оказаться в компании незнакомых людей, да еще не зная испанского языка. Он не возражает, если я пробуду здесь столько, сколько сочту нужным.

— Мы читали о вас в газетах, — с энтузиазмом произнесла тетя. — Такая красивая картинка. Ты выглядела прекрасно. Я где-то сохранила ее. Обязательно вам покажу.

Санти принес ей вина.

— Тебе надо было стать актрисой. Ты всегда обладала артистизмом, — пустилась в воспоминания Чикита. — Ты любила быть в центре внимания. Знаешь, Клаудия, ей всегда нравилось придумывать что-то новое. Удивляюсь, почему твой муж не настоял на том, чтобы ты блеснула в одной из его пьес. Помню, что ты однажды отказалась участвовать в постановке, потому что тебе не досталась главная роль. Санти, ты помнишь? София, как мне кажется, ты плакала целую неделю. Ты сказала, что сыграла бы эту роль лучше всех.

— Да, я помню, — ответила она.

— Она всегда добивалась своего, Клаудия. Бедный Пако не мог отказать ей ни в чем.

— Как и дедушка, — робко призналась София, тихонько рассмеявшись. — Моя мама доходила до бешенства.

— О, твой дедушка был великим человеком!

— Знаете, я до сих пор скучаю по нему. Мне не хватает его чувства юмора, — сказала София. — Я никогда не забуду, как он попал в реанимацию — у него обнаружилась какая-то инфекционная болезнь. Так вот, врачи этой больницы в Буэнос-Айресе пришли в ужас. Ты помнишь, Чикита?

Чикита вздохнула и нахмурилась.

— Боюсь, что нет.

— Доктор сказал, что дедушке не разрешается покидать палату. Дедушка как-то позвонил, чтобы выйти в ванную, но никто из персонала не явился, и тогда он встал и начал бродить по всему этажу. Когда он вернулся, на его палате было написано: «Не входить, очень опасно, пациент заражен инфекционной болезнью». Дедушка решил, что не станет нарушать этот приказ, и отправился по другим палатам, пока его не нашла медсестра. Мне кажется, что эта его выходка поставила на уши всю больницу. Если я правильно понимаю, он сделал это нарочно. После этого случая персонал всегда отвечал на звонок сеньора О'Двайера.

— Думаю, они благодарили небо, когда настал день его выписки, — хмыкнул Санти, качая головой. — А я помню, как однажды ты поссорилась с Анной, пришла к нам с вещами и заявила, что хочешь, чтобы моя мама удочерила тебя. София, ты помнишь это? — Он смеялся, так как вино позволило ему расслабиться и отвлечься от переполнявших его эмоций.

— Не думаю, что это самое приятное воспоминание, Санти, я так смущена, честно говоря, — потупившись, сказала София.

— Ничего страшного. Санти и Мария, как я помню, были в восторге. Они просили меня выполнить твою просьбу, — ответила Чикита.

— А как отреагировали мои родители? — решила выяснить София спустя много лет.

— Дай-ка мне подумать, — Чикита прищурилась. — Пришел Пако и забрал тебя. Он сказал, что подыщет для тебя хороший приют, потому что не может преподнести своему брату такой шикарный подарок.

— Неужели? — захихикала София.

— Ты всегда была подарком судьбы, и я рада, что твоя жизнь сложилась так счастливо, — сказала Чикита с любовью.

Клаудия не проронила ни звука. Она лишь внимательно слушала.

— Она любила играть с мальчиками в поло, — продолжила Чикита.

— Бог ты мой, да это было сто лет назад. Я бы сейчас и не вспомнила, как надо играть.

— Ты могла соперничать в мастерстве с мальчиками? — подала голос Клаудия, желая показаться вежливой.

— Не так хорошо, как Санти, но, во всяком случае, лучше, чем Августин, — ответила за нее Никита.

— Мне нравилось делать то, что делали мальчики, потому что мне казалось, что их жизнь намного интереснее и веселее, — произнесла София.