Тут могут возразить, что именно благодаря широкому привлечению кадров из-за рубежа США вырвались вперед в технологической гонке. Да, это так, но ведь США не распахивают ворота перед каждым желающим туда приехать. Если хотите убедиться в этом, подойдите к очереди российских граждан у здания американского консульства в Москве и поговорите с теми, кто получил, по сути, немотивированный отказ в визе. США устанавливают квоты на прием программистов, физиков, биологов – тех кадров, которые увеличивают их «человеческий капитал», интеллектуальный и культурный потенциал, мощь страны. А кто едет к нам? Но ведь и в США, при их строгой миграционной политике, попадают те, кто никогда не будет работать, рассчитывая прожить на социальное пособие (и на выручку от торговли наркотиками и от иной преступной деятельности). Так что привлечение мигрантов сулит не одно только выгоды.

А главное – почему вдруг так дружно заговорили о нехватке населения в России? Кто посчитал, сколько людей нам надо иметь для полноценного развития страны, из каких принципов исходили при этих подсчетах, какие методы использовали? Кроме цифр, взятых с потолка, на этот счет ни у властей, ни у ученых ничего нет.

Зато Римский клуб посчитал: если Россия останется поставщиком сырья и энергоресурсов странам Запада, то на таких работах могут прокормиться 50 миллионов человек (говорят, примерно такими же были и результаты расчетов Егора Гайдара). Вот и экономисты из окружения Маргарет Тэтчер, определили: если экономика России сведется только к добывающим секторам, население страны можно уменьшить до 15 миллионов человек. Если останутся также и обслуживающие сектора, то (с учетом членов семей) получаются те же 50 миллионов. Выходит, в России не только нет нехватки населения, но и две трети имеющегося оказываются излишними!

Значит, необходимая численность населения России зависит прежде всего от того, какой мы хотим видеть нашу страну, каково ее место в будущем мире.

До 1991 года существовал СССР с населением около 300 миллионов человек, и этого хватало для развития хозяйства на территории в 22 миллиона квадратных километров. В его составе находилась Россия – РСФСР с населением около 150 миллионов и территорией 17 миллионов квадратных километров, и она занимала первое место среди союзных республик по объему производства, культуре, человеческому капиталу. Значит, и ей населения хватало. И вот теперь, когда в России объем производства упал по официальным данным вдвое (фактически намного больше), та же численность населения для освоения той же территории вдруг оказывается недостаточной! Это же парадокс!

Так сколько же людей нам нужно?

При продолжении политики, проводившейся либералами во власти; и полном превращении России в источник энергоресурсов для Запада, по подсчетам как отечественных демографов, так и институтов ООН и разных экспертов в странах Запада, к 2050 году россиян останется от 50 до 70 миллионов, в том числе русских – 20–25 миллионов. Россияне останутся преимущественно на тяжелых и грязных работах, а руководители производства и ведущие специалисты приедут к нам из стран Запада. А затем великороссы, как народ, исчезнут с лица Земли.

«Демографический взрыв» в современной России в принципе возможен, но рассчитывать на него можно лишь при определенных условиях. Тут недостаточно только наделять женщин, решившихся родить ребенка, материнским капиталом, как это предусмотрено нацпроектом. Хотя меры материального стимулирования рождаемости могли бы заметно улучшить демографическую ситуацию в стране, однако опыт СССР и развитых стран Запада показывает, что в индустриальном, а тем более в постиндустриальном обществе даже вполне обеспеченные семьи редко обзаводятся более чем двумя детьми (а чаще ограничиваются одним ребенком или вообще остаются бездетными). На первом месте у многих современных семей оказываются карьера или удовольствия. Если прежде нужно было иметь детей, которые будут содержать родителей в старости, то ныне развитая система социального обеспечения позволяет людям рассчитывать на достаточно высокое пенсионное пособие по старости от государства. В итоге, как горько шутят демографы, современному человеку дети не нужны.

Не вдаваясь более в эту сложнейшую проблему, хотел бы напомнить об одной стороне опыта дореволюционного прошлого. В царской России для привилегированных классов широко практиковалось казенное воспитание детей. Имеются в виду не какие-то приюты для бедных, а закрытые учебные заведения типа лицеев, кадетских корпусов и институтов благородных девиц. Пушкин, например, воспитывался в Царскосельском лицее, и почти все его однокашники (кроме тех, кто пострадал за участие в заговоре декабристов) сделали неплохую карьеру. Выпускницы Смольного института обычно хорошо устраивались в жизни, многие из них становились фрейлинами императрицы. Кадетские корпуса и другие военные училища были кузницами офицерских кадров. Если бы в наше время с женщины снять часть нагрузки, приняв ее сына или дочь 7–8 лет в лицей, то она с большей охотой могла решиться родить следующего ребенка.

Сценарий с массовым привлечением мигрантов вполне осуществим, только кликните – и миллиард жителей набежит, но в этих условиях коренным россиянам делать будет нечего. Но вот что странно. Власть хлопотала о привлечении мигрантов и в то же время сквозь пальцы смотрела на эмиграцию своих граждан, которая служит признаком их недоверия к собственной стране. (К тому же чинила всяческие препятствия возвращению русских из других стран СНГ.) При этом уезжали образованные и квалифицированные, а приезжали преимущественно (в лучшем случае) чернорабочие, а нередко просто люмпены и преступники.

А надо искать решение, которое позволило бы нам освоить Россию собственными силами. Надо не население подгонять под территорию и ресурсы, а исходить из задачи полного освоения ресурсов России тем населением, какое в ней будет, на основе собственных природных, финансовых и трудовых возможностей. И основа такой стратегии очевидна: это построение сверхинтенсивной трудосберегающей экономики. Нужны всемерная автоматизация производства, структурная перестройка экономики с преимущественным развитием наукоемкого производства, широчайшее внедрение информационных технологий, перемещение десятков миллионов жителей из трудоизбыточных центральных и южных районов страны на Север и Восток.

То, что в России при либералах существовала безработица – это был позор для власти и свидетельство полного ее «служебного несоответствия» (хотя для рыночной экономики – это норма). То, что наши ученые и профсоюзные деятели хлопотали (еще до кризиса) о сохранении, а еще лучше – об увеличении числа рабочих мест, говорит о непонимании ими стоящих перед страной задач. Для России главным направлением развития должно стать каждодневное высвобождение излишней рабочей силы из существующих производств на основе их автоматизации с тем, чтобы удовлетворить потребности в рабочей силе вновь возникающих предприятий и отраслей. При этом новые предприятия должны быть оснащены по последнему слову техники, желательно выше мирового уровня, а это означает, что высвобождаемым кадрам придется неуклонно повышать свой профессиональный уровень и квалификацию. В условиях высокотехнологичного производства с необычайно высокой скоростью протекающих процессов многократно возрастает ответственность каждого работника, от которого требуется быстро принимать решения в связи с возможными сбоями ритма работы. Значит, уровень подготовки наших кадров должен стать на порядок выше того, какой достался нам от прошлого. Все виды образования должны стать у нас не просто полностью бесплатными – людям надо доплачивать за то, что они учатся. Страны Запада столкнулись с тяжелейшей проблемой – там для выполнения необходимой работы достаточно иметь 20 процентов ныне имеющихся трудовых ресурсов, а куда девать остальных, «лишних людей» не в литературном смысле, а в прямом (а это 80 процентов!)? В России такой проблемы быть просто не должно.