– Когда я умру, я приду за тобой к Мору, и мы вместе отправимся в Ирий, – прошептала Злата. – Даю Слово. – Царевна смахнула слезу и, отвернувшись, спустилась в лодку и взяла вёсла.

Когда лодка причалила к противоположному берегу, миром вновь овладела тьма.

Царевна миновала Святобор и вышла к теремному дворцу: двор уже был оживлён – нынче очередной смотр войск и военный собор, завтра – её свадьба, а послезавтра Драгослав Бессмертный отправляется на войну.

Её отец на войну уедет, только вот свадьбы не будет. Вместо свадьбы похоронят Бронимира. Даже если отец не позволит провести похороны, как подобает, она всё равно поступит по-своему – Далемир поможет ей. Как и Великая Волхва Славера.

А потом Злата вернётся в Свагобор и никогда его не покинет.

Слуги и придворные, завидев Злату, испуганно смотрели на неё – царевна шла в грязном платье, со спутанными волосами и заплаканная – но никто не смел сказать ей и слова – кланялись в ноги дочери Бессмертного, которую боялись почти как самого Кощея.

В таком виде без стука и дозволения царевна вошла в покои отца – в приёмном зале царь уже отдавал распоряжения казначею Остроглазу, который, увидев вошедшую растрёпанную царевну, от испуга выронил все казённые бересты.

– Мне надо с тобой поговорить, – без поклона и приветствия сказала Злата Кощею.

Драгослав, чутьём уяснив, что Злата пришла не о судьбе сокрушаться, велел казначею покинуть приёмную. Остроглаз, неуклюже собрав с пола бересты, извиняясь и пятясь покинул царские покои.

Как только слуги затворили за казначеем дверь, Злата посмотрела на отца:

– Бронимир умер, когда нарушил клятву, что он дал Полозу. Змий приказал князю убить меня, но Бронимир выбрал свою смерть, тем самым освободив меня от служения Полозу и твоего Слова, – жёстко сказала Злата. Ей впервые не было страшно говорить с тем, кто называл себя её отцом. – Завтра не моя свадьба, а похороны князя, отец. Если же ты решишь насильно выдать меня за Змия, я наложу на себя руки, но не стану женой того, кто жаждал убить меня.

Драгослав хмуро смотрел на царевну: Кощей чувствовал, что она говорила правду. Злата не скрывала своих дум, и Драгослав видел всё, что случилось прошлой ночью.

– Бронимира похоронят как подобает, дочь, – наконец кивнул царь.

Кощей умолк, но и Злата не произнесла и слова: пусть отец и дальше читает её думы. Ей было всё равно, что скажет Бессмертный, – она пришла к нему не за дозволением, она пришла сообщить о принятом решении. И Драгослав это прочитал.

Драгослав прочитал всё, и ледяная злость, которую он скрыл от дочери, наполнила его – Полоз вновь вздумал обмануть его! Вот кто заворожил его слугу, а не Злата! Велел Бронимиру убить Злату перед свадьбой! Никак бессмертием хотел наградить её и ровней себе сделать. Как только не извернётся, лишь бы власть вернуть, даже со смертными договора заключает… Змий. Но любовь Бронимира и Златы оказалась на руку царю – теперь Полоз не имеет власти ни над Драгославом, ни над Златой, и ещё долго не покажется из вод, пока очередную хитрость не придумает. А Злата ещё долго будет лить слёзы о возлюбленном, в своём горе позабыв обо всём на свете… даже о троне Солнцеграда.

Решив, что всё сложилось как нельзя лучше, Драгослав успокоился и мягко проговорил:

– Ступай и поступай как знаешь, дочка. Ты можешь не выходить замуж за Полоза – хочешь, возвращайся, как думаешь, в Свагобор. Князя похоронят завтра.

* * *

Драгослав сдержал своё слово – Бронимира похоронили с почестями, и почти весь Солнцеград собрался проводить в последний путь великого веденея.

Злата не позволила себе плакать на людях, и только вечером, придя с Марфой и Оленьей в Свагобор к Славере, выплакала всё горе великой волхве. Старица приняла царевну – позволила ей остаться, и на следующий день Злата, облачившись в траур волхвы, раньше всех отправилась на работы – если бы она закрылась в своей келье на дни поминовения Бронимира, потеряла бы от горя разум. Перед тем как мыть в храме пол, царевна тихо зашла в келью к своим прислужницам и сняла с них ворожбу.

* * *

Странная смерть Бронимира встревожила Кудеяра – молодой и крепкий князь умер от сердечной слабости. Кудеяр не верил ни царю, ни Великому Волхву Миодрагу, который на военном соборе сообщил всем о том, что Бронимира нашли мёртвым в Царском Великобожии. Не верил, что сердце того, кто помогал Злате освободить Бессмертного, не выдержало суровости бытия – разве что Кощей или его дочь, которая теперь прикидывается страдалицей, убили его из-за неповиновения. И это ещё больше страшило Кудеяра, который по велению Бессмертного оставался править в Солнцеграде вместе с приближённой царя, данной ему в помощницы, – бывшей ключницей, нынешней княгиней Мирославой, что ходила по теремному дворцу с гордостью, не снившейся даже Злате.

Когда Злата на следующий после похорон Бронимира день ушла в Свагобор, Кудеяр и вовсе не знал, что и думать – Наместница оставила трон перед уходом её отца на войну! Кудеяр не ожидал подобного от Златы. Что хуже – своим Наместником Драгослав назначил мёртвого Инагоста, который слепо слушался Кощея и повелевал оставшимися хранить Солнцеград навьями.

Кудеяр страшился за Любаву и сына куда больше, чем за себя, – кто знает, что ещё случится в нынешнее время и переживут ли они тёмный век. И потому князь думал о том, что, когда Кощей покинет столицу, он с семьёй попробует бежать, как бежали Яромир, Яра и Гоенег с Белозёром – на их исчезновение Бессмертный махнул рукой, не считая их важными людьми. Но за Кудеяром – бывшим царём и наместником Сваргореи – Драгослав внимательно следил. И, полагал князь, наказал своим преданным слугам – Мирославе и Инагосту – не сводить с него взора. Кудеяр не знал, кого из них следовало страшиться больше – волхву или живого мертвеца.

* * *

Глухие удары древнего барабана походили на биение могучего сердца; всполохи золотого огня плясали в сапфировой мгле, высвечивая резные лики покосившихся капиев, освещая лапы покрытых паутиной елей, вершины которых терялись среди звёзд, разливаясь по траурным одеждам волхвов и исчезая в глубоких чёрных тенях мира.

Внук Стрибога вместе с рокочущей песнью нарушил покой внемлющих волхвов и вековых деревьев – опустился мягко и, сплетая языки пламени, являл свой голос в шёпоте огня.

– Нити пряжи Макоши порваны и запутаны, – протрещал огонь, и сгорбленный старец разомкнул очи: в призрачном пламени потухшего на заре веков костра он видел Велижана, вернувшегося в Свет. – Тьма окружила Сваргорею.

– Мы слышим её Песнь, – прошелестел Святослав в ответ.

– Мы понимаем, почему ты вновь нарушил наш покой, – отозвался высокий, словно капий, волхв и тоже посмотрел на Велижана. – Но всё, что случается, – случается по воле Богов, и не в нашем праве перечить Им.

– Ты слишком долго не был в Свету, Мирополк, вот и запамятовал слова учителя нашего Белозара. Запамятовал, что Макошь прядёт Нить из нашего выбора, – покачал головой Велижан, и Святослав с Мирополком медленно переглянулись: сухие старцы, будто дерева скрипели, движения в проросшей травой одежде давались с трудом.