представляющей интересы всех наций и гарантирующей, что никто более не станет жертвой агрессии.

На азиатском континенте в фокусе вильсоновского интернационализма оказался Китай, этот питомник империалистических амбиций. Осенью 1921 г. Соединенные Штаты пригласили все заинтересованные стороны в Вашингтон, чтобы выработать новый порядок для Тихоокеанского региона. Делегатом от Японии на Вашингтонской конференции был Сидэхара Кидзуро. В 1919 г. он был направлен в Соединенные Штаты в качестве японского посла, а по возвращении на родину он дважды, с 1924 по 1927 и с 1929 по 1931 г., занимал пост министра иностранных дел в кабинетах Кэнсэйкай-Минсэйто. Сидэхара должен был блюсти интересы империи. В то же самое время он был твердо убежден в том, что будущее Японии зависит от ее способности реализовать свой экономический потенциал как индустриальной державы и превращения в процветающую торговую нацию. На его взгляд, мир и стабильность в Северной Азии, и, в особенности, в Китае, обеспечат японский бизнес наилучшими условиями для реализации тех преимуществ, которые его страна получила, заключив Симоносекский и Портсмутский договоры.

Во время дискуссий в Вашингтоне вновь были подтверждены и другие суждения, сформулированные Сидэхара. По его мнению, Япония не могла позволить себе вновь отгородиться от развитых стран мира, особенно от Великобритании и Соединенных Штатов. За два десятилетия до этого демарш трех держав преподал Японии жестокий урок по поводу того, что случается со странами, у которых нет друзей. В этом контексте направление войск в международный экспедиционный корпус, подавлявший боксерское восстание в 1900 г., и заключение англо-японского союза в 1902-м являлись первыми шагами в деле наведения мостов с Западом. И вот теперь Вашингтонская конференция предоставляла Японии возможность вступить в более тесные взаимоотношения с западными державами. Более того, Сидэхара принял ту точку зрения, что отказ от империалистической борьбы за территории и сферы влияния, на чем настаивал Вильсон, должен создать благоприятные условия для японской экономической экспансии. Соответственно, Сидэхара и его сторонники в политических кругах считали, что Япония должна отказаться от той экспансионистской политики, которая была отражена в Двадцати одном требовании, и присоединиться к усилиям западных держав по сохранению мира и статус-кво в Китае и во всем Тихоокеанском регионе. Эта цель также означала и то, что Япония должна будет придерживаться принципа невмешательства во внутренние дела Китая и вступить в Лигу Наций, первое заседание которой прошло в ноябре 1920 г.

В результате работы Вашингтонской конференции на свет появилась серия пактов и конвенций, которая была воплощением мечты Вильсона о новой дипломатии. 13 декабря 1921 г. представители Японии, Соединенных Штатов, Великобритании и Франции поставили свои подписи под Договором четырех держав. Это соглашение предусматривало коллективное разрешение проблем, которые могли возникнуть в будущем в Восточной Азии. При этом аннулировался англо-японский союз 1902 г. Все подписанты признавали территориальные владения друг друга и обязались решать все возникающие разногласия путем совместных консультаций. Работа конференции завершилась 6 февраля 1922 г. подписанием Вашингтонского Морского договора и Договора девяти держав. Первый (известный также как Договор пяти держав, поскольку впоследствии свою подпись под ним поставила и Италия) был предназначен для поддержания баланса сил в Тихом океане. Среди наиболее важных положений пакта было установление баланса для крупных судов, таких как авианосцы и линейные корабли. Для американских, британских и японских кораблей вводилось соотношение 5:5:3. Соединенным Штатам было запрещено возводить фортификационные сооружения к западу от Гавайев, Великобритании — к востоку от Сингапура. В реальности это давало японскому флоту в восточноазиатских водах паритет с теми флотами, которые западные державы могли разместить по периметру Тихого океана. Наконец, Договор девяти держав (к которому, кроме стран, подписавших Вашингтонский Морской договор, присоединились Китай, Бельгия, Нидерланды и Португалия) возрождал принципы американской политики открытых дверей. Впервые они были провозглашены в 1899 и 1900 гг. Это был призыв к великим державам «уважать суверенитет, независимость и территориальную и административную целостность Китая», отказаться от дальнейшей экспансии на территорию Китая и придерживаться «принципа равных возможностей для всех наций в торговле и промышленности»{208}.

С точки зрения Сидэхара, те направления, которые были намечены Вашингтонской конференцией, сулили его стране большие выгоды. Если говорить о престиже, то вхождение Японии в узкий круг мировых держав, осуществленное в Париже и Вашингтоне, подтвердило ее статус одной из ведущих наций. Что касается коммерческого аспекта, то сложившиеся обстоятельства благоприятствовали продвижению японского бизнеса на растущий китайский рынок и развитию арендованной зоны в южной Маньчжурии. В политической сфере Япония не только сохранила свои колониальные владения, но также добилась подтверждения положений Симоносекского и Портсмутского договоров. Кроме того, она получила от Лиги Наций мандат на управление бывшими германскими владениями на островах Тихого океана, которые японцы стали называть Нанъё, или территории Южного моря. В качестве демонстрации своей доброй воли Япония вывела свои войска с территории провинции Шаньдун.

Управление империей

Застолбив за собой место среди империалистических держав, Япония не избавилась от необходимости поисков путей управления своей империей. Одним из первых администраторов, взявших на себя эту роль, был Гото Синпэй, чиновник Министерства внутренних дел, назначенный в 1898 г. губернатором Тайваня. Гото, старательно изучавший колониальную теорию, собрал замечательную библиотеку из современных работ, в которых анализировался опыт европейских империалистов по управлению их заморскими протекторатами. Вдобавок он собрал вокруг себя молодых и космополитичных советников, среди которых был Нитобэ Инадзо. В бытность свою студентом сельскохозяйственного училища в Саппоро он стал непосредственным свидетелем колонизации Хоккайдо, а позднее он занял пост заместителя генерального секретаря Лиги Наций.

Для Гото и его подчиненных империализм был глобальным явлением, которое ставило перед каждой страной-метрополией набор прерогатив и обязательств. Япония, как и другие колониальные державы, преследовала свои интересы в заморских владениях. Противовесом соответствующих выгод была та ответственность, которая была связана с цивилизаторской функцией колонизаторов. Они должны были «развивать» зависимые народы. Эта моральная функция по-французски называлась mission civilisatrice[31], по-португальски — política do atraso[32]. В английском языке она превратилась в знаменитую формулу white man's burden («бремя белого человека»). Гото и его коллеги добавили к этому понятию еще два положения. Промышленное и коммерческое развитие было решающим для обоих аспектов колониальной миссии Японии, и та политика, которая вдохнула жизнь в экономическую мечту Мэйдзи, могла приносить пользу не только жителям метрополии, но и туземным обитателям колоний и протекторатов. Сформулировав эти измышления, Нитобэ навел на них лоск красноречивой фразой: «Наивысшей и конечной целью колониализма