Кроме того, правительство организовало ввоз в страну дешевого риса из Кореи и Тайваня, разработало план по увеличению посевных площадей в самой Японии, профинансировало строительство дополнительных складов для хранения запасов продовольствия и разработало новые законы, которые регулировали торговлю потребительскими товарами и были призваны предотвратить новые скачки цен.

Наиболее значимым достижением народных масс можно считать событие, произошедшее 29 сентября 1918 г. В этот день Хара Такаси, глава Сэйюкай, сменил Тэраучи Масатакэ на посту премьер-министра. Передавая бразды правления руководителю политической партии, император и его советники всего лишь хотели успокоить демонстрантов, выступавших против олигархического кабинета. Для большинства наблюдателей, однако, назначение Хара означало гораздо большее. Оно знаменовало собой создание первого партийного правительства: впервые во главе кабинета встал член партии, имевшей большинство в нижней палате парламента; большая часть министерских портфелей также досталась представителям этой партии, а работа кабинета проходила во время парламентской сессии. Рассматривая это событие в более широком контексте, некоторые комментаторы отмечали, что переход от кабинетов национального единства к партийным был не просто последствием волнений 1918 г. Скорее это был результат долгой борьбы за партийное правительство, начатой еще участниками Движения за народные права и доведенной до логического завершения политизированными народными массами.

Демократия и либерализм Тайсо

Во время своего визита в Японию в 1915 г. Торстен Веблен[29] каждому напоминал о дорогой его сердцу теме: развитие науки и промышленности в Европе и Америке привело к возникновению одинаковых культурных ценностей и параллельных политических институтов, особенно в таких странах, как Соединенные Штаты и Великобритания. Более того, Веблен заявлял о наличии «интеллектуальной похожести» и «психического сходства» между японцами и западными людьми{204}. Соответственно, предсказывал он, по мере дальнейшей модернизации Японии ее граждане все в большей мере будут отказываться от «духа старой Японии» и обращаться к «идеалам, этическим ценностям и принципам», господствующим среди наиболее развитых наций земного шара. В свою очередь, наличие аналогичных ценностей обеспечит поддержку структуре политических институтов, схожих с теми институтами, которые существуют в Европе и Северной Америке. Джон Дьюи[30], посетивший Японию 4 года спустя, был еще более эмоционален. «Идеи либерализма, — писал он в Нью Ри-паблик, — носятся в воздухе»{205}. Демократия уже пустила свои корни в японском обществе, объяснял Дьюи своим американским читателям, и окончательно она установится в нем тогда, когда в Японии кабинет министров будет ответственным «перед парламентом, а не перед императором». Дьюи не сомневался в том, что в конце концов это произойдет. Назначение Хара показало, писал он, что «Япония будет постепенно продвигаться к демократии» и «изменения будут происходить без кровавых потрясений».

Дьюи недооценивал важность насилия и протеста в истории Японии, однако события 20-х гг. XX столетия, похоже, подтверждали правильность выводов и Дьюи, и Веблена. Между 1922 и 1924 гг. император и его советники вернулись к практике назначения кабинетов национального единства. В этот период администрацию возглавляли поочередно два адмирала, выдвинувшиеся во время русско-японской войны, и бывший глава Тайного совета. Сами кабинеты в это время состояли преимущественно из карьерных бюрократов и аристократов, являвшихся членами Палаты Пэров. Возвращение к непартийным кабинетам, однако, вызвало недовольство многих японцев и привело к возникновению общенационального движения протеста, призванного «защитить конституционное правление». Когда на выборах, проводившихся весной 1924 г., Кэнсэйкай и Сэйюкай получили практически все места в нижней палате парламента, у гэнрё не осталось иного выхода, как назначить на пост премьер-министра Като Такааки, председателя получившей большинство партии Кэнсэйкай. После этого для императора стало обычной практикой ставить на должность премьер-министра лидера партии или партийной коалиции, имеющих большинство в Палате Представителей, который и формировал кабинет. Между 1924 и 1932 гг. пост премьер-министра поочередно занимали шесть человек. Все они представляли либо Сэйюкай, либо Кэнсэйкай-Минсэйто, а члены этих партий, как правило, получали наиболее важные министерские должности.

Некоторые считали Като дилетантом в политике, которому просто посчастливилось жениться на старшей дочери основателя финансовой империи «Мицубиси». Однако были у него и почитатели, восхвалявшие его как упорного и последовательного защитника идеи партийного правительства. Но, независимо от отношения к бывшему дипломату, было ясно, что создание им кабинета в июне 1924 г. знаменовало собой важный момент в японской истории, а именно — превращение практики созыва партийных кабинетов в обычное явление. Между созданием первого парламента в 1890 г. и серединой 20-х гг. XX в. власть плавно перетекла из рук олигархов и их протеже к партийным политикам. Этот эволюционный процесс прошел несколько поворотных моментов: консенсус между олигархами и партиями, достигнутый в конце 90-х гг. XIX в. создание Сэйюкай в 1900-м и Досикай в 1913-м; назначение Хара Такаси главой партийного кабинета после рисовых бунтов 1918 г.; и, наконец, выразившееся в назначении Като понимание того, что политические партии будут выдвигать на пост премьер-министра своего представителя, получать большинство министерских портфелей и играть ведущую роль в определении политики страны. Практически все понимали, что эпоха партийных правительств настала. Люди открыто говорили о расцвете «демократии Тайсо».

Для осуществления этой трансформации не было внесено изменений в конституцию, не были созданы новые политические институты. Сама природа конституции Мэйдзи допускала самые разнообразные отношения между политическими элитами. Поэтому партийные политики могли использовать противоречия между гэнрё и их помощниками. По иронии судьбы, Ито Хиробуми и Кацура Таро, эти два человека, обладавшие диаметрально противоположными взглядами на политику, стали основателями двух основных партий. Независимо от своей принадлежности к той или иной элите, истинные политики, обладавшие новым мышлением, стремились попасть в ряды одной из этих партий. В противоположность Курода Киётака, гэнрё, рассматривавшего кабинет как опору трона, такие партийные лидеры, как Като Такааки, считали, что министры должны быть ответственными перед народом и назначать их следовало из числа избранных членов нижней палаты парламента.

Большинство либеральных наблюдателей приветствовали появление партийного правительства. Те, кто отождествлял себя с левым политическим крылом, на самом деле придерживались самых разнообразных точек зрения и расходились друг с другом по отдельным вопросам. В целом, однако, они настаивали на ценности человеческой личности, выступали за свободу высказываний, за равенство полов и приветствовали расширение участия народа в политической жизни и в создании норм культуры. Они не выступали против конституции Мэйдзи, но в 10-х и 20-х гг. XX столетия большинство из них стремились к модификации политических институтов и практик, с тем чтобы восторжествовало более либеральное видение современности.

Вероятно,