- Лян утонул!

Все вскочили на ноги, и бросились к реке.

У воды, на гальке лежали куртка и штаны Ляна.

«Молодые негодяи» внимательно осмотрели место схватки.

- Он не утонул! Гляньте: дальше, на песке – следы ног и борьбы. Лян сопротивлялся! А, вот – отпечатки лошадиных копыт.

- Точно! Его украли!

- Надо сообщить начальнику!

Юаня нашли быстро.

Командир молча изучил место происшествия, и быстро понял, что именно произошло: даюаньцы, случайно оказавшиеся у реки, увидели купающуюся девушку и похитили ее. Ли-цин надо было выручать из беды.

- Все идите по своим местам. Я скоро вернусь. – Приказал он.

- Может быть, господин начальник, вы возьмете с собой несколько человек? - Робко спросил кто-то.

- Нет! Они только помешают.

Юань быстро шел вдоль берега реки.

Следы человеческих ног и лошадиных копыт временами исчезали, а потом появлялись снова. Похитители явно старались избежать встречи с ханьскими солдатами, и петляли в зарослях кустарника. Ему удалось подсчитать, что их было трое.

У дороги, ведущей к стенам крепости, следы разделились. Два человека с лошадью ушли к крепостным воротам, а один свернул на тропу, ведущую в соседнее селение.

Поразмышляв с мгновение, Юань решительно направился в сторону селения.

Солнце еще не село, и жители деревни продолжали заниматься хозяйственными делами.

Появление чужеземного солдата встретили настороженными взглядами.

Юань приветливо поздоровался, и обратился к ним на языке юэчжи.

- Вы не подскажете, уважаемые: сюда из крепости, недавно вернулся ваш односельчанин. Где он живет?

Аборигены молча глядели на него, и Юань решил было, что они его не понимают.

- Это Исад, что ли? – Спросил, наконец, один из крестьян.

- Ну, да. – Кивнул Юань. – Он помог нашему офицеру, и тот велел мне разыскать его, и отблагодарить.

- Ну, так иди в конец деревни. Там у орехового дерева и найдешь его хижину.

Незадачливый участник похищения девушки так ничего и не успел понять, как его скрутили и швырнули на пол собственной хижины.

Над ним склонился солдат-иноземец, и тихо спросил:

- Жить хочешь?

- Хочу! – Сдавленным голосом ответил вопрошаемый.

- Тогда отвечай: куда вы подевали девушку, которую сегодня похитили?

- А ты не убьешь, не обманешь?

- Я сказал - нет! Говори быстро, где она?

Сагар и Сейд повезли ее к Курбану – работорговцу. Он даст за нее несколько мешков зерна.

- Где живет этот Курбан?

- В крепости, у внутреннего рынка. Там его знает каждая собака.

- Раздевайся! – Приказал Юань.

- Что?! – Не понял Исад.

- Снимай с себя всё, да поживее!

Похититель не заставил себя долго уговаривать, и в мгновение ока остался совершенно нагим.

Юань свернул в узел его одежды, и, обернувшись у выхода, сказал:

- До утра ты не тронешься с этого места. Иначе - смерть! Сожжем всю деревню.

Юань покинул деревню со стороны, противоположной той, откуда пришел, и, сделав довольно большой круг, задержался у небольшой купы деревьев. Здесь он скинул с себя куртку, штаны, и переоделся в одежду, отобранную у похитителя.

Свою одежду он аккуратно свернул, и спрятал ее под большим камнем, забросав ветками и травой. Потом пошел в направлении крепости. Время клонилось к вечеру, и он торопился.

Крепость Эрши, расположенная на огромном холме, представляла собой мощное сооружение с высокими стенами и квадратными, боевыми башнями. Возведенные из сырца крепостные стены охватывали собой целый город с дворцом Правителя, домами его приближенных и жилищами простых горожан. Попасть в Эрши можно было только через единственные ворота, которые закрывались на ночь, и сейчас, в присутствии окруживших город иноземцев, охранялись с особой тщательностью.

Пройти в город просто так, без видимой причины, Юань бы не смог.

Некоторое время он провел у крепостных ворот, в толпе военных, ремесленников и простых крестьян, очутившихся здесь по самым разным причинам. Кто-то торопился в крепость по своим служебным обязанностям, кто-то пытался повидать родственников. Другие хотели продать или купить местные и иноземные товары.

Каждый идущий в крепость человек тщательно проверялся стражниками.

Оценив сложность задачи, Юань обратил внимание на подвезенные к воротам деревянные лари. Резные, добротно сделанные, они стояли на телегах, запряженных мулами, и явно предназначались для богатого дома.

Юань несколько раз прошел мимо них, и в очередной раз, воспользовавшись тем, что погонщики были заняты разговорами, а их старший объяснялся с охраной ворот, быстро приподнял крышку одного из ларей. Он был пуст.

Еще раз убедившись, что на него никто не смотрит, Юань молниеносно проник в ларь и осторожно закрыл за собой крышку.

Теперь ему оставалось только ждать.

Ждать пришлось довольно долго, прежде, чем погонщик прикрикнул на мулов. Телегу дернуло, и она двинулась в неизвестность.

Какое-то время ее трясло на узких, мощеных улочках города. Потом, повинуясь гортанному крику погонщика, она резко остановилась.

Юань осторожно приподнял крышку. Сквозь узкую щель он хорошо видел, как старший из погонщиков отправился в дом. Остальные выпрягли мулов, и повели их к водопойной колоде.

Юань напрягся, выжидая удобный момент.

Погонщики мулов должны были быть немало изумлены тем, что мимо них проследовал человек, которого только что на улице не было.

Впрочем, как истинные дети Востока они не выказали ни малейшего удивления, и лица их оставались бесстрастны: если так произошло, значит, так должно было произойти.

Юань завернул за угол дома с видом человека, каждый день, по нескольку раз проходившего в этих местах.

Найти небольшой рынок не составляло особого труда. Он уже заканчивал свою работу, и продавцы собирали разложенные на циновках товары. Остро пахло пряностями и разогретыми на солнце фруктами.

Низко опустив на лицо большой тканый платок, Юань сел на землю, прислонился к стене какого-то дома, и остался недвижим. На него никто не обращал внимания.

Несколько быстрых взглядов из-под платка, и отдельные фразы толпящихся вокруг него людей, позволили ему разобраться в обстановке.

Дом, у стены которого он сидел, и был домом работорговца Курбана.

Небольшой рынок постепенно опустел. Жара спала, и день, вслед за короткими сумерками, быстро сменила темная южная ночь.