– Марк, погоди… – Дэя попробовала вырваться. – У нас очень мало этого препарата. Еще три-четыре дня…

– Не будет никаких трех-четырех дней. Завтра мы или вырвемся, или умрем.

Распахнув пластиковые двери самодельного модуля, лейтенант втолкнул туда лурийку. Последние слова Грабовского так сильно поразили женщину, что она больше не сопротивлялась. Дэя бессильно опустилась на один из надувных матрацев.

– Где ампулы? – Разведчик окинул взглядом нехитрый больничный скарб.

– Марк, я еще могу обходиться без лекарства.

– Сиди и молчи.

Грабовский моментально освоился в окружающей обстановке. Регенератор воздуха светился зеленым глазком. В углу, обложенная азотными охладителями, стояла переносная медицинская лаборатория. Сыворотка могла быть только там.

– Снимай шлем и маску.

Прежде чем открыть дверцу контейнера, лейтенант сам обнажил голову. Так легче и удобней. Нет смысла носить на себе бронированную кастрюлю, когда вокруг чистая атмосфера. Первый же свободный вдох буквально опьянил Марка. Пахло морем и цветами, а поток прохладного воздуха напоминал легкий бриз. Вдруг очень сильно захотелось жить, радоваться солнцу и делить счастье с близкими, дорогими людьми.

– Немедленно пей! – Грабовский поднес флакон к самым губам лурийки. – Все эти дни ты обманывала меня. Ты ни разу не принимала препарат. Как ты могла?!

– Солдатам он нужен больше, – тихо прошептала Дэя, потупив взгляд.

– Пей! – Марк буквально силой влил жидкость ей в рот. – Любой из нас захлебнется этим пойлом, если только узнает, какой ценой оно ему досталось.

– Почему?

– Потому, что мы не привыкли покупать себе жизнь за счет жизней своих друзей, тех, кого мы ценим и любим.

– Любите?

– Да, любим!

Отшвырнув опустевшую ампулу, Грабовский жадно припал к губам Дэи. Его горячий поцелуй длился бесконечно. Марк пил ее, словно сладкое южное вино, не в силах утолить свою жажду. И свершилось чудо! Не знавшие поцелуев уста ответили ему. Они стали горячими и влажными, страстными и зовущими. Дэя хотела его. Она была готова отдать всю себя до последней капли, а вместе с тем и выпить всего его. Бросившись навстречу ее порыву, лейтенант одним движением сорвал камуфлированную ткань с подрагивающих женских плеч…

Дэя была как на иголках. Она то и дело подбегала к солдатам заградительного отряда и с немым вопросом заглядывала им в лица.

– Да успокойтесь вы, доктор, – наконец не выдержал рядовой Анри Нангисен. – Для лейтенанта Грабовского взять координационный центр – пара пустяков, тем более что там, скорее всего, и нет-то никого.

– Он прав. – Строгов поймал Дэю за руку. – Иди к раненым. Проверь, все ли готово. Помни, как только появится Марк, мы сразу выступаем.

– Я уже все проверяла и перепроверяла сотни раз.

– Харририанские санитары готовы, до звездолета рукой подать…

– Внимание, приближение! – по всем каналам прогремел голос Нангисена. – Цель групповая, движется по туннелю прямо на нас, удаление восемьсот метров.

– К бою! – Николай занял место за баррикадой, которую они наскоро соорудили из катушек с кабелями и двух старых погрузчиков.

Секунды ожидания превратились в бесконечную муку. Семь человек не в состоянии простоять долго. Их гибель не станет только их гибелью. За спиной заградительного отряда раненые, харририане, Дэя…

– Ты что здесь делаешь? – Николай увидел, как лурийка заняла позицию рядом с ним. – А ну назад!

– Мне нечего там делать, – прошипела в ответ женщина, – и у меня есть винтовка.

Николай не нашел, что ответить. Она права. Если придется умирать, то лучше уж тут. По крайней мере, есть с кем поквитаться напоследок.

– Ладно! – Повернувшись к Дэе, лейтенант стукнул ее по шлему, совсем так, как он подбадривал своих солдат. – Добро пожаловать в «Головорезы».

«Пятьсот метров». Слит боевого шлема надежно контролировал ситуацию. Ну? В ожидании классификации у Николая сжалось все внутри. «Цель опознана. Свои». С облегчением вздохнув, Строгов поставил на предохранитель свой FAMAS-G3. На этот раз пронесло. Группа Грабовского показалась через минуту. Они неслись, как взмыленные кони, волоча на себе оружие и едва живого инженера первой лиги.

– Какого черта, Марк! – Строгов вышел навстречу разведчикам. – Вы должны были вернуться почти час назад!

– Возникла небольшая проблема. – Грабовский никак не мог отдышаться. Он согнулся пополам, громко хрипя клапанами респиратора. – Там был охотник. Пришлось на него потратить время и одну ракету.

– Охотник? Что охотник мог делать в здании космопорта?

– Не знаю!

Николай понял, что Грабовский сам мучается этим вопросом. Ответы на него могут быть самые разнообразные, выбирай, какой хочешь. Но на это нет времени. Сейчас главное другое.

– Как прошел сеанс связи со звездолетом?

– Надеюсь, что нормально. После загрузки вируса эгион «Славы Юкона» больше не отвечал.

– Хорошая работа!

– Я рад, что тебе понравилось. – Николай с Марком, как заправские игроки, стукнулись шлемами. – А теперь поднимай людей. Нас с нетерпением ждет стартовая площадка номер сто пять.

До звездолета и впрямь было недалеко. Туннель, в котором они ожидали Марка, вел под самое брюхо корабля. Сводчатая галерея делала пару плавных изгибов и утыкалась в огромный подъемник, способный за раз доставить к шлюзу корабля два десятка груженых грузовиков. Строгов помнил это, но все же слегка опешил, когда впереди замаячили десятиметровые ворота.

– Здоровенная штука, – выдохнул лейтенант, когда его штурмовая группа остановилась перед стальной преградой. – Нужно подумать, как открыть.

– А может, рванем? – предложил Шредер.

– Не имеет смысла. Все равно придется запитывать подъемник. Иначе как попадем на корабль?

– Здесь должна быть силовая подстанция… – Легардер быстро сверился с планшетом. – Ага, вот и она!

Маленькая дверь уходила в стену и великолепно маскировалась за одной из тумб антиполя. Без схемы и не заметишь. Легардер подергал дверь.

– Заперто. Что будем делать?

– А может, рванем? – Шредера заклинило на взрывной теме.

– Я тебе рвану! – Строгов растолкал своих людей и подошел к двери. Он внимательно оглядел запоры, пару раз стукнул по металлическому ободу, а затем уверенно приказал: – Все назад!

Пока солдаты отступали, Николай вытянул из кобуры пистолет и, пошарив в одном из карманов, раздобыл глушитель. Он зажал оружие двумя руками и, не колеблясь, расстрелял всю обойму. Оплавленные дырки еще дымились, когда Строгов плечом выбил дверь.