— ЭТО ЖЕ БЫЛ МОЙ СТРАЖ СВЕТА! ВЫ ЧЕГО НАТВОРИЛИ, ЧЕЛОВЕЧЕКИ?! А ты что, умирать вздумала?! Совсем обалдела, конфетка?! А ну-ка, получи-ка!

И кто-то смачно поцеловал меня прямо в губы, а потом отвесил такого подзатыльника, что я не только ожила, как миленькая, но еще и на ноги вскочила в полной житейской готовности.

— Вот это другое дело! — подмигнул смазливый юноша, обладатель длинной белой челки и старомодной дамской шляпы — поля из фетра, что колыхаются, как волны. — У меня на тебя большие планы, так-то!

И хранитель Рэндом, джокер, шут, чьи прекрасные лиловые глаза были подведены сурьмой, как у одалиски, окинул Зал Совета взором, неожиданно тяжелым для такого хрупкого молодого человека.

Правую руку Рэнди плотно прижимал к телу. Подмышкой у бога хрипела и чавкала здоровенная зубастая книга, переплетенная какими-то пахучими лианами на манер бечевы.

Левой рукой Рэнди бурно жестикулировал. Ладонь была слегонца красноватой — мне по голове хранитель зарядил от души, от всей широкой божественной душеньки. Буду зваться теперь — Тинави, Облагодетельствованная Шлепком Могущества.

— Тут слишком много мыслящих, как неудобно! — манерно скривился джокер, главный специалист по телепатии во Вселенной.

Тотчас вырванные двери зала взлетели двумя скорлупками и с треском встали на место. Они чуть ли не по носам стукнули толпу гвардейцев, теперь расцветившуюся мантиями магов и пузатыми доспехами чрезвычайников.

Рэнди коротко свистнул: на окне появились, откуда ни возьмись, плотные шторы из синего бархата. Потухшие свечи под потолком разгорелись вновь. Хрустящий мусор на полу обернулся густыми рядами подснежников, проклюнувшихся прямо из паркета.

— А всем оставшимся повелеваю зат-кнуть-ся! — непререкаемо потребовал Рэнди. — Будете свидетелями! И, может, обвиняемыми! Моего стража убить!!! Вот креветки! Вы чем думали, злосчастные?!

Впрочем, зря он бушевал. Мог не стараться. Присутствующие и так безропотно сохраняли молчание, достойное в равной степени оперы, похорон и неудачного анекдота.

Рэнди прикрыл свои безумные лиловые глаза и замер, высоко и назидательно подняв пальцы, будто проповедник. Книга выпала у него из подмышки и целеустремленно поползла к выходу, истекая чернилами, как слюной, и прихрамывая форзацем. Но джокер наступил ей на корешок туфлей с загнутым носом, и фолиант угрюмо застыл, сначала протяжно вздохнув и для вида поупиравшись.

— Так-так-так, — протянул хранитель несколько секунд спустя. — Ну кошмар, что!

— А можно поподробнее? — взлохнула я.

Во время его размышлений я успела подбежать к Кадии. Подруга была жива. Без сознания, правда, — но это мелочи!

Кажется, туманная сабля в её груди исчезла в тот самый миг, как погибла Ходящая. И не успела закончить своё тёмное дело, будучи не сталью, а проклятьем.

— Поподробнее?! — вспылил джокер. — Что, ЕЩЕ подробнее?!

— Э-э-э. Да. — я удивилась. И осторожно добавила: — Пожалуйста.

Рэндом закатил глаза и взвизгнул:

— Я же тебе всё объяснил персонально, конфеточка!

— Что именно?

Хранитель разочарованно застонал и защелкал пальцами, как тилирийская танцовщица с трещоткой. Тотчас из моих карманов вылетели карты, подобранные в Дамбе Полумесяца.

Они заметались по залу, как платки, сорванные с веревки апрельским ветром, разрастаясь и ширясь, пока, четыре здоровенных афиши, обросшие ручками и ножками, не встали возмущенно вокруг меня, огородив, как стенки примерочной в модном ателье.

«Смерть» из туарот. Дама пик. Шестерка треф. «ЗАНЯТ Я!».

— Что, не врубаешься? — с сочувственным вздохом спросил Рэнди, выныривая из-за карт, как из-за кулис.

Острый вздёрнутый нос его двигался, как у мышки.

— Времени не было врубиться, — со стыдом буркнула я. — Вся жизнь как-то: подвиги да свершения, завидую обывателем, знаешь. Нет, мне ясно, что в Пустошах Хаоса возрождается некая сущность — замена Зверя, это Карл подтвердил…

— И всё? — вознегодовал Рэнди. — Ладно, я понял. Ох, людишечки! Нежные мои, расслабленные, мозг берегущие! А ну-ка все ПРИ-СА-ЖИ-ВА-ЕМ-СЯ!

И мы — Андрис, Горди, Лис, король и я — сели, где были. Примяв подснежники, столь ароматные в своей неправомочности.

Глаза Его Величества Сайнора — квадратные, что твой военный плац, полыхающие поочередно яростью и паникой — определенно стоили того, чтоб запомнить этот день.

* * *

Очень Краткий И Разочарованный Рассказ Рэндома, В Котором Не Было Бы Нужды, Работай Бы Люди Мозгом Чуть Поэнергичнее

Короче, зайки. Дело было так.

Авена, Карланон и я — блестящее трио бессмертных — после битвы со Зверем рванули в бескрайние Пустоши Хаоса: посмотреть, чем там есть поживиться. А то, ишь, новая территория, по размеру то ли соответствующая нашей Вселенной, то ли превосходящая её — черт поймешь эти космические балансировки, — а у нас никакой выгоды.

Погуляли мы, погуляли — буквально полдня, по ощущениям, — и поняли: пора готовить гвозди в гробик!

Потому что стоило сдохнуть Зверю, как в Хаосе запелось: «Король умер, да здравствует король!».

Как говорится, ничто не исчезает бесследно. Все, однажды случившееся, в некоей степени обладает бессмертьем — если не в своих клеточках, то в потомственных, а когда игра идёт на такую большую ставку как вселенский баланс — о-о-о… Тут упрямое мироздание готово тянуть из-под полы столько краплёных карт, что даже у яростного шулера типа меня голова пойдет кругом.

Экая безнравственность, аж завидно!

Короче. «Короче» — любимое слово эгоцентриков, знали?.. Короче!

Зверь возрождается. Точнее, преемник Зверя. Врата открыты — и нам по Эту Сторону очень неплохо бы поберечься, пока головоногие моллюски, или хитиновые твари, или радужные ангелы со световыми серпами, или какая еще дрянь из Хаоса не вздумает подгрести нас под свои убогие рамки.

И братец мой Карланон может сколько угодно заламывать локти: «Я открыл Врата, я виноват!» — но нам от этих его страданий ни горячо, ни холодно.

Ибо, запоминайте: муки совести обычно имеют мало общего с реальными проблемами. Муки совести надо заткнуть, а проблемы — решать; согласитесь, это немного разные тактики?

В общем, когда выяснилось, что Хаос восстает, как неваляшка, мы попробовали закрыть Врата. Дабы эта пакость плодилась и размножалась (раз баланс так настаивает), однако ж подальше от нашей Вселенной.

Но ПРАХ ТАМ БЫЛ! Не хотят Врата закрываться.

— Ой-ёй, ай-вэй, все круты, я — дуралей, — заныл Карланон (не дословно, но что-то вроде). — Всё, хлопцы, я виноват, я тут на вратах торчать и буду до скончания века, а вы там жребий потяните, вселенную разделите, здравствуйте, властвуйте, да меня поминайте. Бывайте.