Пытаясь не предавать заговор огласке, Ришем вовсе не защищал жену, и ему не был дорог ее ребенок, потому что отцовство оказалось сомнительно, но понимал, что разбирательство всё равно приведет дознавателей в герцогский дворец. А как король предпочтет толковать покушение, было вполне понятно.

О нет! Я не сомневалась в том, что он мне говорил. Ришем был искренен в том, что говорил мне в вечер после покушения, но все-таки не открылся до самого конца. Возможно, не хотел казаться слабым. В любом случае, у него и без признаний в чувствах была моя поддержка, тем более против Селии. А потому ему не нужно было просить о ней. Однако о выводах рассудил верно, и потому отказался от наилучшей возможности развестись, когда мог выставить условия. Умница Нибо! Но лисом был, лисом и остался. Хмыкнув в последний раз, я посмотрела на монарха.

— Не-а, Ив, — я покачала указательным пальцем. — Вы промахнулись, господин охотник.

— В чем же? — полюбопытствовал государь.

— Уже в том, что Ришем желает развода, а потому затеял спектакль. Начнем с того, что он извивался, как змей, но пытался отправить меня на дорогу через Сторм. Это мне пришлось устроить представление, чтобы вытащить из него признание. Вот тогда, когда понял, что я мчусь прямиком в засаду, он и выкрикнул об убийцах.

— Что значит – ты мчалась прямиком к убийцам?

— Натурально, Ив, верхом на Аметисте. Отправила его в галоп и неслась до тех пор, пока после нескольких отчаянных призывов остановиться Ришем не выкрикнул о засаде. Согласись, тебе тут сложно извернуться, потому что я могла откликнуться на его просьбу и проехать по стормской дороге. И если бы я это сделала, то ни я, ни ты сейчас бы не знали, что придумала твоя сестрица. А знаешь почему? Потому что она снова в тягости. Его светлости нужен наследник вместо того, которого ты забрал. Так вот именно по причине беременности супруги он пытался скрыть покушение и разобраться с заговорщиками, не привлекая внимания. Однако я вытянула из него правду.

— И что же было после этого? — ровно спросил монарх.

— Ты не можешь этого не знать, — усмехнулась я. — Я вернулась в Кейстби…

— А Ришем со своими людьми отправился к засаде, верно? И по возвращении рассказал тебе сказку…

— И вновь мимо, Ив, — насмешливо произнесла я. Далее не поясняя ничего, я подошла к двери, выглянула и велела: — Призовите капитана Мейтта. Скажите, что государь, наконец, готов выслушать его доклад о канаторских событиях. Так и передайте, — с нажимом произнесла я, желая, чтобы доблестный капитан понял, что королю всё известно и таиться больше не за чем.

Когда я прошла мимо короля в гардеробную, чтобы надеть домашнее платье, он последовал за мной. Не глядя на него, я скинула халат, мало заботясь о своей наготе – это было бы странно после шести лет совместной жизни. Лишь когда платье надежно скрыло мое тело, я обернулась и воззрилась на монарха. Он стоял, привалившись плечом к дверному косяку, и наблюдал за мной.

— Может, тоже оденешься? — спросила я.

— Я одет, — ответил Ив.

— Как знаешь, — я пожала плечами, — но в халате ты какой-то совсем не величественный.

— Но королем от того быть не перестал, — парировал монарх, и я не стала настаивать.

Капитан пришел быстро. По лицу было видно, что его подняли с постели, но мундир был застегнут на все пуговицы, волосы аккуратно причесаны. Совершенно не величественный государь в халате, распахнутом на груди, устроился снова на диване в вальяжной позе.  Я вернулась к окну, и когда Мейтт вошел, я приветливо ему улыбнулась.

— Господин капитан, — произнесла я. — Расскажите государю то, чему вы были свидетелем, и чего не видела я. Начните с появления его светлости.

— Говори, — кивнул Ив.

— Слушаюсь, государь, — склонил голову гвардеец. — Его светлость нагнал нас, когда мы были уже в часе пути от Кейстби. Он и его ришемцы мчались в бешеном галопе, и мы заняли оборонительную позицию вокруг кареты ее светлости, решив, что это нападение. Когда герцог Ришемский приблизился, мы узнали его. Его светлость спешился, после этого один из моих гвардейцев доложил госпоже герцогине о прибытии господина герцога. Ее светлость покинула карету и приказала подвести Аметиста.

— Почему ты так поступила, душа моя? — обернулся ко мне король.

Я отметила, что капитан избежал упоминания о том, что Ришем садился в мою карету, и мысленно поблагодарила воина за это. Сейчас было бы лишним упоминать какую-либо вольность. И пусть Нибо прежде попросил разрешения сесть, а в карете сидели Тальма и баронесса Стиренд, король мог истолковать даже это невинное действо, как ему будет выгодно.

— Я говорила тебе, что привезла с собой девушку, в судьбе которой приняла участие, — ответила я на вопрос монарха. — Девушка несчастная, обделенная вниманием, а потому подвластная страстям, о которых мечтала, но была лишена. Его светлость хорош собой, тебе известно, как легко женщины попадают под его очарование. И пусть герцог не имел намерений увлекать мою подопечную, но это не мешало ей влюбиться. Я пожелала уберечь Ильму от неприятностей, а потому постаралась избежать их общения с герцогом. А чтобы предостеречь его светлость и велеть не расточать свое обаяние на бедняжку, я пересела на Аметиста, и пока ехала верхом, мы переговорили. Да и к чему этот вопрос, государь? Мы были у всех на виду, ехали среди гвардейцев.

— Истинно так, — кивнул капитан и вернулся к изложению известных событий. Он передал и про нашу беседу с герцогом, и про его желание, чтобы мы свернули на стормскую дорогу, и про скачку, и про признание Ришема, что на Вдовьем утесе меня ждет засада, и даже про то, что мои подозрения пали на герцогиню Ришемскую, а Нибо не спешил их подтвердить. В этом месте я вовсе мысленно поаплодировала капитану. Это был верный ход. А после он перешел к рассказу о том, что я знала лишь вкратце: — Мы приблизились к Вдовьему утесу. Посланный мной канаторец, лучше нас знавший эти места, вернулся и сообщил, где залегли заговорщики. Мы объехали их, но не смогли приблизиться совсем незамеченными. Они успели выстрелить раньше и убили Линка. — Повернув голову к королю, я отметила, что он остался к этой новости безучастным. Его мало интересовала судьба гвардейца, да и вряд ли он даже знал, кто в его личной  гвардии носит эту фамилию. Наглядно знал, конечно, но именами простых солдат интересовался мало. Они служили для его охраны и защиты, а потому изначально должны быть готовы умирать во имя короля. — Часть заговорщиков отделилась, они пытались сбежать, — между тем продолжал Мейтт. — Я отправил за ними погоню, его светлость приказал своим людям присоединиться к преследованию. Остальные заговорщики сдались, когда увидели, кто с нами приехал.

— Они были не удивлены, — утвердительно произнес монарх, и мне захотелось его стукнуть чем-нибудь тяжелым и непременно по голове, чтобы выбить эту уверенность, противоречившую тому, что он слышал.

— Нет, государь, они были очень удивлены. Один так и вовсе рот открыл и даже глаза протер.

— Вы их взяли, и Ришем выторговал мерзавцев себе, будто на суд?