— Ты списался с коллегами и они приедут сюда завтра? — переспросил приор.

— Ну да, — рассеянно кивнул маг.

— Так быстро?

— Разве? — удивился волшебник. — Ну, может, и быстро… Я мог бы объяснить принцип, по которому это осуществляется… Примем, что…

— Не надо, сын мой, — поспешно прервал его приор. — Боюсь, я не обладаю достаточной подготовкой, чтобы вникнуть в твои объяснения.

— А где ты учился? — немедленно заинтересовался волшебник.

— В университете в Акаладе, в Рикании, — отозвался приор.

Лонгин наморщил лоб, припоминая.

— А! Я слышал, там обучают знающих лишь тривиум и не добиваются знания квадривиума[34]… поэтому неудивительно…

— Ты совершенно прав, сын мой, — усмехнулся приор.

— Я могу дать тебе книги, — оживился волшебник. — К тому же в раногском университете лучший в мире факультет свободных искусств и ты быстро восполнишь свои пробелы, если начнёшь посещать их лекции.

Нора в ужасе смотрела на учителя.

— Я обязательно займусь этим позднее, сын мой, — пообещал приор, — если дела позволят мне задержаться в Тафелоне.

Волшебник пожал плечами и, казалось, потерял к собеседнику всякий интерес.

— Ваша милость, вам следует подготовиться к турниру. Конечно, вы и близко не подошли к тому уровню, на котором могли бы позволить себе участие хотя бы в самой малой роли. Но вам будет полезно присутствовать. Избавьтесь от светлых красок в вашей одежде и от всего, что может сковывать движения. Простое платье, плащ с капюшоном — этого будет достаточно.

— Неудобная одежда помешает колдовать? — уточнил приор.

Волшебник усмехнулся.

— Нет, она помешает убегать, если придётся скрываться… или если заклинания выйдут из-под контроля.

— То есть вы всё-таки используете заклинания? — дотошно спросил приор.

Лонгин потёр руки.

— Вы придаёте слишком большое значение простому слову. Что такое заклинание? Некая форма, словесная или графическая или объединяющая эти и другие формы выражения… я мог бы выразить заклинание музыкой, расположением звёзд и планет, сочетанием чисел… для этого и необходим квадривиум, к слову сказать… Но формулы не имеют смысла, если маг не держит в голове все ступени их выведения. Разумеется, в конечном итоге всё сводится к обмену заклинаниями… особенное искусство состоит, конечно, в скорости их плетения…

Он по-мальчишески хихикнул.

— Однажды один, прости Освободитель, сапожник, явился, зазубрив самые действенные заклинания, а доказательства даже смотреть не стал. Думал, так получится быстрее. Получилось, не спорю. Никогда не видел, чтобы человека с такой скоростью выворачивало наизнанку. Его потом к себе коллега из Ютании[35] забрал. Он как раз занимался изучением строения живых тварей и всё не решался попробовать на человеке. У них там в Ютании особенно не забалуешь, чуть что — и сжигают.

— Он… — сглотнула Нора, наконец догадавшись, что учитель имел в виду, — умер?

— До сих пор не доказано, чтобы человек мог жить внутренностями наружу, — сухо ответил волшебник. — Любопытный эффект. Мы так и не поняли, как именно он его добился.

— А скажи, сын мой, — спросил приор, — все ваши… исследования носят такой… разрушительный характер?

Волшебник развёл руками.

— Особенность специализации. Строго говоря, магия, и чёрная, и белая, строится по одним и тем же законам, но разрушительная как правило подпитывается… скажем так, неприятными переживаниями… названия придумывались в тёмные времена. Я думаю, белые маги могли бы достичь не менее интересных результатов, но они предпочитают размениваться на мелочи, помощь больным и дурацкие гадания. Я уговаривал Виринею подтянуть квадривиум и заняться своей областью всерьёз, но…

Он безнадёжно махнул рукой.

— Боюсь, она не заинтересована в развитии белой магии как точной дисциплины.

Приор задумался. Казалось, ему не даёт покоя какая-то мысль.

— А почему вы собираетесь именно в Тафелоне? — спросил он.

— Ну, во-первых, не только здесь. Семь лет назад мы собирались в Физанте, а ещё за семь лет до этого нас принимал почтенный Маелджи в святых землях. Тогда он ещё не добился своего успеха с муравьями и эти маленькие твари были там повсюду — в одежде, в еде, в постелях… брр… А во-вторых, здесь самое лучшее место: нет запрета на чёрную магию и близость Серой пустоши тоже не повредит.

Он радостно потёр руки.

— Хотя мы не собираемся устраивать зрелище, как эти ваши вояки, но на сей раз турнир будет состоять из нескольких частей. Сперва мы сообща сразимся с магами Чёрной башни, затем придёт время для личных вызовов… Если я хорошо их изучил, то потом нагрянут белые маги — вот тогда от ристалища мало что останется. Эти зануды почему-то всегда стараются нас разогнать.

— А почему не в Серой пустоши, учитель? — спросила Нора.

Волшебник скривился.

— В Серой пустоши любой сапожник — великий маг, — объяснил он. — Там колдовало столько поколений магов и ведьм, что теперь в заклинания не требуется вливать силу для того, чтобы они исполнялись, всё есть в воздухе, в земле, в воде… повсюду. И никогда не случается, чтобы магическая сила возвращалась после неудачного волшебства или чего-то ещё в таком роде. Маги Чёрной башни считают это своим преимуществом, но я вам скажу — колдовать у себя дома каждый дурак сможет. Серая пустошь хороша только чтобы обучать детишек. Они взмахнут руками, увидят результаты и сразу поверят, что у них талант к магии.

Нора уныло кивнула. На то, чтобы учиться в Чёрной башне она, дочь и наследница барона, пойти не могла.

Дверь чуть приоткрылась, пропуская Липпа.

— Мне сказали, что Нора пошла в таблиний, — небрежно пояснил он, не делая даже попытки изображать почтение перед её титулом. — А, Лонгин! Приблизим Освобождение, брат! Ты всё ещё раскладываешь пространство по планетам? Когда конец света?

Волшебник беззаботно засмеялся.

— Приблизим Освобождение, брат! — отозвался он. — Что вспомнил. Я уже семь лет этой темой не занимаюсь.

— А я думал, за это время ты сможешь освободить нас всех, — поддразнил его вампир.

Лонгин махнул рукой.

— На самом деле разложение пространства по планетам есть способ вычислений, а не вещественного разрушения. Я просто сыграл на невежестве тех, кто меня слушал, они всё равно ни слова не поняли из того, что я тогда нёс.