litbaza книги онлайнКлассикаВеликий Гэтсби. Ночь нежна - Фрэнсис Скотт Фицджеральд

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 118 119 120 121 122 123 124 125 126 ... 147
Перейти на страницу:
всю делаешь тоже ты. Помнишь басню про зайца и черепаху? Так вот, по-моему, заяц почти выдохся.

– Ш-ш-ш!

– Нечего мне рот затыкать. То, что я говорю, – правда.

Открытой ладонью Франц решительно рубанул воздух.

– Все, хватит!

Разговор закончился в лучших традициях миролюбивых дискуссий: они обменялись мнениями. Кэте мысленно признала, что была не совсем справедлива в отношении Дика, которым всегда восхищалась и даже благоговела перед ним и который так ценил и понимал ее. Что же касается Франца, то не сразу, но со временем он проникся высказанной Кэте идеей и тоже перестал считать Дика серьезным человеком и ученым. Более того, он убедил себя в том, что никогда так и не думал.

II

Для Николь у Дика была заготовлена адаптированная версия его римских злоключений, согласно которой он самоотверженно бросился на защиту пьяного приятеля. В молчании Бейби Уоррен он мог не сомневаться, поскольку красочно описал ей катастрофические последствия, которые могут грозить Николь, узнай она правду. Однако все это было сущими пустяками по сравнению с тем отложенным воздействием, которое римский эпизод оказал на него самого.

Во искупление своей вины он так энергично набросился на работу, что Франц, мысленно уже решивший расстаться с ним, не мог найти ни малейшего повода для придирок. Никакая дружба, заслуживающая этого названия, не может быть в одночасье разрушена без болезненного разреза по живому, поэтому Франц мало-помалу убедил себя, что темп интеллектуальной и эмоциональной жизни Дика слишком высок, чтобы гармонировать с его собственным, при этом он с легкостью отмел тот факт, что прежде считал подобный контраст благотворным для их отношений и общего дела. На дешевый заказ сапожник без зазрения совести пускает низкопробные остатки прошлогодней кожи.

Только в мае Франц нашел-таки повод вбить первый клин. Однажды днем Дик вошел к нему в кабинет бледный, измученный и сказал:

– Все, ее больше нет.

– Умерла?

– Сердце не выдержало.

Дик обессиленно опустился в ближайшее кресло. Три ночи подряд он провел у постели страдавшей нервной экземой безвестной художницы, к которой очень привязался, формально – чтобы регулярно вводить ей адреналин, а на самом деле – чтобы в меру своих сил хоть слабым огоньком осветить ту непроглядную вечную тьму, в которую она погружалась.

Весьма прохладно посочувствовав ему, Франц поспешил высказать свое мнение:

– Это был нейросифилис. Никакие взятые нами пробы на реакцию Вассермана меня не переубедят. Спинномозговая жидкость…

– Да какая разница, – перебил его Дик. – Господи, не все ли теперь равно! Если она так тщательно оберегала свою тайну, что решила унести ее с собой в могилу, пусть так и будет.

– Вам нужно денек отдохнуть.

– Не беспокойтесь, отдохну.

Но Франц продолжал вбивать клин глубже; подняв голову от телеграммы, которую писал брату умершей, он поинтересовался:

– А может, вы предпочитаете небольшое путешествие?

– Не сейчас.

– Я не имею в виду отдых. Есть одно дело в Лозанне. Сегодня я все утро провисел на телефоне, разговаривал с одним чилийцем…

– Она была очень мужественной, – словно не слыша его, сказал Дик. – Ведь ее мучения длились так долго. – Франц сочувственно кивнул, и Дик очнулся от своих мыслей. – Простите, что прервал вас.

– Я подумал, что вам пошла бы на пользу смена обстановки. Дело в том, что этот чилиец никак не может уговорить сына приехать сюда и хочет, чтобы врач встретился с ним в Лозанне.

– А что за проблема? Алкоголизм? Гомосексуализм? Когда вы говорите Лозанна…

– Там всего понемногу.

– Хорошо, я съезжу. Пациент денежный?

– О да, думаю, весьма денежный. Побудьте там дня два-три и привезите парня сюда, если он нуждается в постоянном наблюдении. В любом случае не спешите, воспользуйтесь случаем и, чтобы отвлечься, сочетайте приятное с полезным.

Поспав часа два в поезде, Дик почувствовал себя бодрее и на встречу с сеньором Пардо-и-Сьюдад-Реаль отправился в хорошем настроении.

Подобные собеседования могли протекать по-разному. Зачастую бурная истерика кого-то из родственников была не менее интересна с клинической точки зрения, чем состояние самого больного. Именно так случилось и на этот раз: сеньор Пардо-и-Сьюдад-Реаль, красивый седой испанец с благородной осанкой и всеми атрибутами богатства и влиятельности, метался по своему номеру люкс в отеле «Труа монд» и, рассказывая о сыне, владел собой не лучше, чем пьяная женщина.

– Я испробовал все, что мог. Мой сын – порочный человек. Его совратили еще в Харроу, потом продолжили совращать в кембриджском Королевском колледже. Он неисправимо порочен. А теперь, когда он стал еще и пить, скрывать это все труднее и труднее, наша жизнь превратилась в непрекращающийся скандал. Чего я только не делал! С моим другом-врачом мы придумали план, и я отправил их вместе в путешествие по Испании. Каждый вечер мой друг делал Франсиско укол кантаридина, и они отправлялись в какой-нибудь приличный bordello. С неделю казалось, что это помогает, но потом все вернулось на круги своя. И в конце концов на прошлой неделе вот в этой самой комнате, вернее, в ванной, – он указал рукой в сторону двери, – я заставил Франсиско раздеться до пояса и исхлестал его плеткой…

В полном изнеможении он рухнул на стул, и тогда заговорил Дик:

– Это было неразумно с вашей стороны. Да и поездка в Испанию тоже была бесполезна… – Он едва сдерживал разбиравший его смех: подобные любительские эксперименты не могли вызвать у уважающего себя врача ничего, кроме иронии! – Сеньор, должен вас предупредить, что в подобных случаях мы ничего не можем обещать заранее. Хотя с пьянством нам зачастую удается справиться – разумеется, только при содействии самого пациента. Но прежде всего я должен познакомиться с вашим сыном и, постаравшись завоевать его доверие, понять, как он сам относится к сложившейся ситуации.

…Красивый юноша лет двадцати, с которым он сидел на террасе, был насторожен.

– Мне важно знать, что вы сами думаете о сложившейся ситуации, – сказал Дик. – Не чувствуете ли вы, что она усугубляется? И не хотите ли что-нибудь предпринять для ее выправления?

– Пожалуй, – ответил Франсиско. – Никакой радости все это мне не доставляет.

– Как по-вашему, от чего вы больше страдаете – от пьянства или от анормальных склонностей?

– Думаю, пьянство – следствие этих склонностей. – Какое-то время он был серьезен, но потом на него внезапно накатил приступ безудержного веселья, и он расхохотался. – Да все это безнадежно, – сказал он сквозь смех. – Еще в Королевском колледже меня называли «Чилийской королевой». И эта поездка в Испанию… Единственным ее результатом стало то, что меня тошнит теперь от одного вида женщины.

Дик резко перебил его:

– Если вы с удовольствием барахтаетесь в этой грязи, я ничем не смогу вам помочь, это будет лишь

1 ... 118 119 120 121 122 123 124 125 126 ... 147
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?