Хорлан еще постоял, раздувая ноздри и сверкая глазами, и ушел, так и не найдя, что еще сказать. Жнец ушел следом. И больше Ксай его не видел. Зато через несколько дней дядя обвинил племянника и в его исчезновении – мол, это он настроил лучшего друга против него.

– Ты сам его против себя настроил, – с насмешкой ответил Ксайрон. И получил удар кнутом.

После ухода дяди ему оставалось прикрыть глаза и успокоиться. В очередной раз он представил, как вспарывает когтем грудную клетку этому выродку, и задышал ровнее. А после горько усмехнулся.

До сих пор Ксай не желал никому смерти так сильно, как родному дяде. Ту же маркизу Ингрид он убил не из мести, а из необходимости, иначе она нашла бы его. Он наблюдал за боем Ханифа и Тамоа Марэ, желая смерти последней тоже не из мести за отца, но лишь ради того, чтобы никто больше не стал жертвой ее подлости. Но вот смерти принца Хорлана Ксайрон желал всей душой. И желательно от своей руки.

Похожий разговор повторился еще дважды. И каждый раз дядя не слышал его доводов, и каждый раз заканчивался словами «еще раз и».

Но после исчезновения третьего таоми, когда другие начали смотреть мрачно, он все же выполнил угрозу и надел на Ксайрона намордник. И еще без малого месяц прокатал в клетке подобно дикому зверю. Конечно, Ксай пытался начинать говорить во время кормежки, но за подобные попытки его оставляли голодным.

А сегодня его привезли в какую-то крепость, уже ночью. Месяц перед этим стал самым нервным для его пленителей за все время странствий. Таоми вздрагивали от каждого шороха, Хорлан постоянно их подгонял и срывался на малейшую оплошность. Под конец отряд почти перестал останавливаться на привалы. Пространственный маг ставил порталы тут же, стоило накопить минимум для этого сил. И еще одно изменение – отряд перестал летать на соколах, теперь в их распоряжении остались только лошади и перемещение сквозь пространство.

Что-то случилось, не без удовольствия заметил Ксайрон. Может, матушка придумала новую стратегию?

Так или иначе, посадили его в камеру, где можно не только вытянуться во весь рост, но даже ходить! Правда, всего на три шага в каждую сторону, но и это простор после постоянно скрюченной позы. И камеру выделили сухую и довольно теплую. Во всяком случае в тех обносках, в какие превратилась одежда, он не мерз.

Как только кровоток восстановился, Ксайрон начал искать способ сбежать. Но остановился уже через несколько минут – какой смысл, если осталось всего два дня? Вряд ли его держат возле Мейталаса. Даже если удастся выбраться, он не успеет добраться до арены вовремя. Неужели все кончено? Неужели ему не дадут и шанса узнать, прав он или судьбой предназначено другому возглавить Дом Фаронар?

Еще и дядя. Каждый день он подходил к клетке и сообщал время до присяги нового князя – пять… четыре…

– Чудесные новости, дорогой племянник, – с прибытием в крепость Хорлан стал веселым и жизнерадостным. – Послезавтра все закончится и ты выйдешь на свободу!

– Здорово, – сердце Ксайрона тревожно сжалось, но на лице продолжала играть беспечная улыбка, что так бесила дядю. – Раз у нас осталось так мало времени, к тому же я уже вряд ли добегу до Мейталаса, даже отпусти ты меня сейчас, может, расскажешь, почему мы вдруг остановились? Мне казалось, что тебе так нравится в дороге.

– О, ты бы знал, какие эльери тебя ищут, ух. Только найти все равно не могут, – самодовольно хохотнул Хорлан. Он встал перед решеткой камеры, заложил руки за спину и внимательно смотрел на племянника, перекатываясь с пятки на носок, словно бы ждал от него чего-то. – Ну и чтобы дальше не могли, мы тут и спрятались. Тут точно не найдут. Они тут уже были, – доверительно добавил он.

– Значит, мы в твоем форте, – догадался Ксайрон.

Конечно, это же так просто – спрятаться там, где уже искали. Простая психология – зачем возвращаться туда, где знаешь, что искомого нет. Неужели никто не догадается? Но ведь…

– И как же ты собираешься успеть на арену, если мы в неделе пути от Мейталаса? Порталом? – уточнил он. – Это не добавит тебе очков перед великим князем – он не любит, когда разрывы делают без особых оснований.

– Ты до сих пор думаешь, что я собираюсь стать князем? – расхохотался дядя. – Нет-нет, я уже стар для этого. Нет, Велина выйдет на арену. Конечно, она девушка, но очень талантливая. Я бы хотел, конечно, чтобы это был Дарлан, но у него оказались другие планы.

– Дарлан? Велина? Кто это? – не понял Ксай.

– Ты даже не знаешь! Это мои сын и дочь!

– Я знал, что у тебя есть дети, только никогда не видел их и имен не слышал, – пожал плечами Ксайрон. – Только вот она же ничего не сделала, ее никто не знает. Маги не пойдут за ней, дядя. Она никто.

– Она не никто! Она моя дочь! – загремел Хорлан на весь подземный этаж. – Через два дня ее имя узнают все! Она приведет Дом Фаронар к славе!

Ксайрон нахмурился. Он знал только, что если Ксантар займет трон, Дом Фаронар падет. Потому и стремился домой с уверенностью, что сам должен принести присягу Дому. До этого момента ему и в голову не приходило, что это может быть кузен или кузина. Но что-то тут было неправильное… Что-то… да! Он же сам ответил на свой вопрос.

– Нет, дядя, – от улыбки кожа на сухих губах лопнула и показалась капля крови. – Никто не примет неизвестно кого – ни маги, ни волшебники. Глас народа, дядя. Ты сам его инициировал. Графы не выкрикнут имя твоей дочери, потому что не знают его. Ламрины тоже.

– Они увидят ее на арене и все поймут! – фанатично выкрикнул принц.

– Нет, дядя. Народ Ильмариса увидит только очередную претендентку на трон. Кого-то из младших ветвей Дома. Они не знают ее, она ничего не сделала для них.

Ксайрон продолжал мрачно улыбаться, не замечая крови. Теперь он понял, где Хорлан допустил ошибку.

– Ты сделал?! – парировал принц.

– Пятьдесят лет – небольшой срок для эльери, дядя. Я делал достаточно еще тогда. Меня должны помнить.

– Ты кэтас!

– Но я не замарал себя предательством. Ты же