князь Рагарис принял гостей со всем должным почтением. Без пира, конечно, – они же не люди с какого-то дикого осколка, где устраивают гулянья по любому удобному случаю. Нет, регламент эльери выглядел в разы скромнее: приветствия в тронном зале и обмен последними новостями за ужином с одним единственным изменением – подали любимое вино Сильвира. А утром все трое отправились дальше. Разумеется, в сопровождении кто двоих, а кто троих ринтеев.

По настоянию Бернхарта полетели на соколах, очень уж он хотел разобраться со своими обязанностями поскорее, да и лететь в такую жару гораздо приятнее, чем трястись в седле. Вот только ничего у него не вышло.

Началось с того, что ни княгини, ни княжича в Мейталасе не оказалось. Встретила их юная принцесса Тириана в сопровождении еще более юной Мералии. Старшая из сестер не растерялась, деловито распорядилась о комнатах для гостей и отправила тинтр брату и матери. Но вернулись они только на следующий день. Сэнтару пришлось все время ожидания прятаться в саду или своей комнате, лишь бы не слышать ворчания Бернхарта по поводу неуважения и необязательности молодежи.

Состояние Илираны неприятно поразило Сэнтара при встрече. От великолепной гордой женщины осталась бледная тень с впалыми щеками и тусклыми глазами, что смотрят куда-то вглубь себя, на левой руке, несмотря на жару, толстая перчатка. Только спина оставалась все такой же прямой, как и в первый день их знакомства тридцать лет назад. Вот уж воистину, лучше уходить сразу за своей половиной, чем медленно угасать. Его отец так умер – сердце остановилось через минуту после того, как ритуальный шрам на груди открылся, прямо на глаза у них с братом, он даже не стал дожидаться причин гибели жены, сказал «я иду, родная» и все.

Возвращение домой Ксантара тоже не прибавило никому радости.

– Простите ваши светлости. Пресветлый князь, – со всем почтением поклонился он четырем высоким гостям. – Но я не наследник и не должен занимать трон, предназначенный моему брату, а он…

– Ой, да хватит уже кривляться, – пренебрежительно перебил его Тассар, прибывший всего полчаса назад. – Ты теряешь наше время и оттягиваешь неизбежное. Глупо и бессмысленно. Ксайрон давно мертв, так что…

– Он жив, – не позволил ему договорить Ксантар с яростью в голосе.

Повисла недоуменная пауза. Сэнтар уже знал всю историю, потому с интересом наблюдал за остальными присутствующими.

Черные брови Сильвира удивленно поползли под низкую челку, он переступил с ноги на ногу, но в серых глазах не было неверия. В отличие от старого Бернхарта. Его карие глаза, довольно молодое лицо, да и поза говорили о совершенном недоверии к словам княжича. Тассар же просто фыркнул и закатил глаза к потолку. Самый молодой из четверых князей, он и не пытался скрыть пренебрежения к словам Ксантара. Что не удивительно из-за давней неприязни между Домами Фаронар и Ронарон, хотя о ее причинах не помнили, наверняка и они сами.

– Объяснись, юноша, – спокойно попросил Сильвир.

– Он жив, – повторил Ксантар. – Я чувствую его со второй половины зимы. А в начале весны Ксайрон вернулся. Даже побывал в Мейталасе – есть свидетели. И в тот же день его похитили из дома, где он остановился. Мы ищем брата все это время, но пока безрезультатно. Нам обрубают все ниточки, стоит нам хоть за что-то зацепиться.

– Тогда он не достоин титула князя, раз позволил себя скрутить и не может сбежать, – пренебрежительно фыркнул Тассар.

– Давай я надену на тебя наручник и посажу в каменный колодец, а ты выбирайся, – с насмешкой бросил Сэнтар.

Тассар подавился ответом и замолчал, только с яростью смотрел на него.

– Что известно? – После слов о свидетелях Бернхарт явно поверил княжичу. – Кто это сделал?

– Сообщники принца Хорлана, моего дяди. Известно, что на брате браслет и его постоянно перемещают порталом. Как только мы выходим на след, его так или иначе обрывают. Чаще всего с кровью.

На слова о таком использовании портала Сильвир возмущенно выдохнул, но не стал высказываться – какой смысл.

– И вы не можете его поймать? – в голосе Тассара слышалось пренебрежение. – Как вы вообще допустили подобное?

– Ксантара не было дома, когда все произошло, – вступила в разговор княгиня. И Сэнтар снова поразился, как ослабел ее голос. – А я не могла ничего сделать. Он даже не зашел ко мне.

– Я верно понял, что он вас переиграл? – уточнил Бернхарт. – Вы же псионик, Илирана, я ничего не путаю?

– Верно. Я псионик, но у меня нет сил, чтобы прочитать хоть кого-то.

– Я понимаю. И поражаюсь вашей силе воли, княгиня, – с уважением сказал Сильвир, чем прекратил нападки со стороны Тассара.

Тому пришлось замолчать. Все, что он мог себе позволить – недовольно сжать губы.

– Но раз так сложилось, необходимо как можно скорее найти Ксайрона и принять у него присягу, – продолжил великий князь. – Сэнтар, Тассар, очень надеюсь, что вы с этим справитесь. Но имей в виду, Ксантар, если в течение месяца твой брат не найдется, присягу давать будешь ты – последствия тебе известны. День назначен уже давно, ты это знаешь.

– Да, ваша светлость, – поклонился княжич.

– Я верно понял, что принц исчез со всем окружением? – уточнил Тассар уже деловым тоном. – С таоми и семьей?

– Нет, его сын не скрывался. Он взял задание и ушел в дальние земли зимой. Еще не возвращался, – тихо ответила княгиня. – Но его дочь никто из нас не видел.

– Понятно. В таком случае, мы жаждем услышать все с самого начала, – заявил Сильвир.

– Перед началом рассказа мы обязаны сказать еще одно. И поймем, если вы передумаете. Моего сына сделали кэтасом, – тихие слова Илираны громом прозвучали в тишине тронного зала. – Ксайрона сделали кэтасом, но он смог сохранить себя. Только ошибся в заклинании, из-за этого и задержался на пятьдесят лет.

– Кэтас в Круге – это… – начал Бернхарт настороженно.

– У нас есть свидетели – они помогли ему вернуться, – быстро добавила княгиня. – Я могу позвать их, они подтвердят, что он не предатель.

– Конечно же, Илирана, зовите. Мы должны знать все, – не позволил и слова вставить ни Бернхарту, ни Тассару великий князь.

Сэнтар предпочел помолчать и послушать, задумчиво поглаживая выбритый по случаю жары подбородок.