Три месяца Ксайрон сидел в клетке с запорным браслетом на руке, в вечных порезах от кнута и без возможности полностью распрямиться. Первое время он ощущал себя марафонцем, которого сбили с дорожки за несколько шагов до финиша. От злости мышцы сводило (или от неудобной позы?), не на дядю – на себя, что не предусмотрел, даже не подумал о столь дерзком нападении. Только позже пришло понимание, как его вычислили – профессор Рувин устроил скандал в академии. Оказалось, что почти все знали, ради чего он оставлял пост посреди учебного года. А они-то наивно полагали это тайной. Еще один просчет. Но теперь нужно искать выход.

Только для побега Ксаю не оставили ни единого шанса. Казалось, Хорлан предусмотрел все. Не удивительно – он старше и опытнее. У Ксайрона, конечно, есть преимущество в виде знаний кэтаса, но клетка и постоянный контроль превращали его в ничто.

С него не сводили глаз круглые сутки, надсмотрщики сменяли друг друга каждые два часа и пускали в ход кнут при малейшем намеке на подозрительные телодвижения.

– О, вас я еще не видел, – он приветливо помахал рукой новой паре. – Вы провинились, что ли?

– Заткнись.

– Всю неделю одни и те же лица, а тут вы. Как… оххх… – продолжил было Ксай ёрничать дальше, но в ушах внезапно зашумело. Он обхватил руками готовую разлететься на куски голову и завалился на бок, закрыл глаза со стоном.

– А ну сел прямо! – прикрикнул один из надсмотрщиков и щелкнул кнутом.

Реакции не последовало.

– Я сказал «сидеть»! – таоми, мужчина с круглым лицом с ямочкой на подбородке, со всей силы ударил кнутом Ксайрона.

Но он только вздрогнул и застонал сильнее – перед глазами мелькали картины чужой жизни.

Вот он идет по деревне. Вот заходит к кузнецу – они давно знакомы.

– Привет, – слышит он чужой разговор. – У меня мало времени. Найди способ передать записку в замок – это срочно и важно. Это про княжича.

– Конечно. А случилось что? – удивленный кузнец берет записку и прячет в карман.

– Нет времени, …, просто передай срочно, – шум в ушах не позволяет расслышать имя кузнеца.

– Ай как не хорошо, – кузнец и таоми резко поворачиваются и видят Хорлана. – Ты предал меня, мой друг. Я понимаю, что это племянник тебя надоумил, но что поделать.

Темнота.

– Привет, дед, давно не виделись, – таоми заходит в кузню и обнимает мужчину.

– Какой же я тебе дед, – смеется тот, вытирая руки о фартук. – Давненько ты не заходил. Какими судьбами?

– Да так, проездом. Слушай… – мнет записку в кармане, но вытаскивает пустую руку, вытягивает кинжал из ножен и передает кузнецу. – У меня тут кинжал затупился, заточи как ты умеешь, а.

– Эт я мигом, – посмеивается тот.

Сквозь скрежет металла о камень слышится неторопливый разговор, потом таоми забирает кинжал и уходит.

Темнота.

Таоми стоит перед воротами кузни. Мнет записку в руке. Качает головой, разворачивается и уходит.

Темнота.

Другая деревня. Невыносимая жара. Таоми подходит к курьеру и просит передать записку в замок срочно, говорит, что это сведения о княжиче. Курьер кивает и скачет дальше – таоми возвращается в лагерь.

Темнота…

Боль во всем теле, не только в голове. И крик, такой громкий, что хочется потерять сознание, да только не дают осторожные касания влажной ткани на спине.

Осознание настоящего вернулось не сразу. Кричал дядя, распекая того самого круглолицего таоми за то, что начал сечь Ксайрона, когда началось видение. Таоми пытался оправдаться, говорил, что не знал, не понял и вообще выполнял приказ. Ксай мрачно улыбнулся и назначил его своей первой жертвой. В конце концов, три шанса из четырех выжить у мужика было. И один из них даже удачный для Ксая. Теперь он знал, что делать дальше. Вот только одного взгляда вокруг хватило, чтобы понять, как мало из этой стаи останется в конце – белые тени стояли за спиной каждого, одни ближе, другие дальше. И даже на плече дяди лежала эфемерная белая рука. И на плече жнеца стаи, что постоянно был рядом с дядей, словно заменял тень.

– И предсказатель, и кэтас, – Хорлан возник возле клетки, от чего рука, обрабатывающая раны, дрогнула. – С таким набором ты хочешь стать князем. Тебе стиггаром остается стать для полного комплекта.

Ксайрон хотел сказать, что староват для стиггара, но очередное прикосновение невидимой руки к ране превратило слова в глухой