– Господь Идзанаги пытался спасти супругу, – возразила Каори.

– И потерпел неудачу, – встрял Йоши.

– Значит, ты считаешь, это правильно, если она уничтожит мир в отместку?

– Ведь ей пришлось выдавливать из себя все это. Можете себе представить, каково вытолкнуть семь островов из своих восхитительных чресел? Черт возьми, проявите к женщине хоть каплю сочувствия.

– Сумасшествие, – проворчал Гиндзиро. – И богохульство.

– Я только хочу сказать, что подобное предательство оставляет шрам в душе, – откликнулся Йоши. – Если бы с кем-нибудь из вас приключилось такое, вы, наверное, тоже бы повредились умом. Я не говорю, что полностью за то, чтобы умереть или провалиться в преисподнюю. Но мне ее жаль, правда…

Хана наблюдала за братом, в глазу девушки отражались отсветы огня.

– Ты нашел то, за чем отправился в Киген? Помогло?

– Не-а. Но кое-что я действительно отыскал. Возможно, ответ.

– На какой вопрос?

Йоши пожевал губу и помолчал. Затем передал свою чашку Блэкбёрду, чтобы тот вновь наполнил ее.

– Ладно, – начала Каори. – Что мы знаем о Вратах ада?

– Легенды, – подал голос Блэкбёрд. – Детские сказки.

– Тора Такехико, – кивнула Юкико. – Одна из любимых легенд отца.

Пётр наконец-то выбрался из облака дыма, пахнущего медовыми травами.

– Он – Танцующий с бурей?

– Да, – подтвердила Юкико. – И он закончил последнюю войну с адом. Госпожа Идзанами обманом заставила мальчика сдвинуть валун у входа в Йоми и обрушила орды демонов на мир. Тора Такехико влетел во Врата ада и закрыл их.

– Закрыл собой и погиб, – пояснила Каори. – Но благодаря ему спасены Семь островов.

– Жертва, – подытожила Хана.

– Мой отец однажды сказал: «Когда-нибудь ты поймешь, Юкико. Когда-нибудь ты узнаешь, что иногда нам приходится чем-то жертвовать ради самого важного», – продолжала девушка. – И я не могу вообразить ничего более важного, чем жизни мужчин, женщин и детей Шимы.

– Вот что ты собираешься сделать? – Каори нахмурилась. – Влететь во Врата ада?

– У тебя есть другие предложения? Получше?

– Но как ты их запрешь, оказавшись внутри? – покачала головой Мисаки.

– Не представляю, – вздохнула Юкико. – Нигде в легендах не объяснено, как Такехико такое удалось.

– Юкико, ты беременна. И ты – не единственная Танцующая с бурей.

Взоры собравшихся обратились к Хане. Девушка встретилась взглядом с каждым по очереди, повернулась к Юкико и кивнула, сжав челюсти. Бесстрашная.

– Мы с Кайей можем попробовать.

– Нет, – отрезала Юкико.

– Юкико…

– Нет, Хана. Я втянула тебя во все это. И мы с тобой сейчас не будем спорить о том, кто покончит с собой.

– А кто говорит, что я планирую умереть? Да, Тора Такехико пал, но это не значит, что один из нас…

– Мы ставим повозку впереди рикши, – вклинился генерал Гиндзиро. – Вопрос можно обсуждать, если у нас не будет армии, чтобы сражаться с ордами Йоми. Запечатывать ворота в одиночку бессмысленно. Судя по вашим речам, легиона, уже выплюнутого через врата, достаточно, чтобы посеять неописуемый хаос. С теми тварями тоже нужно разобраться.

– Два дня, – отозвалась Юкико. – Как я упоминала, мы ремонтируем флот и отправляемся на юг со всем, что у нас есть. Мы с Буруу разберемся с вратами, как только доберемся туда. Согласны?

Воцарилось неловкое молчание, в глубине которого бурлил протест. Бесспорно, никому из сидящих за столом не нравилась мысль, что Юкико или Хана пожертвуют собой в самоубийственном порыве, но другого выхода пока не предвиделось.

Блэкбёрд залпом допил саке.

– Долгий выдался день. Полагаю, решение надо отложить до завтра.

Участники совета покинули зал в молчании, каждого обуревали мрачные предчувствия. Лишь Йоши остался за столом, уставившись в пустую чашку.

Хана замерла у двери, бледная и хрупкая.

– Брат?..

– Хай. – Йоши провел ладонью по отросшей на голове щетине, тяжело вздохнул, взял бутылку саке и отправился на поиски сна, который, как он знал, вряд ли придет.

Из рук Райдзина летят молнии, запечатлевая бело-голубые строфы на тучах над головой. Самцы, черные и белые, собрались рядом, как вороны на пир, примостившись на карнизе дворца даймё. Глаза сверкают, когда небо пересекает очередная дуга. Они наблюдают, как медленно спускаются самки, заходя на посадку на крышу напротив сада Кицунэ. Сердитое рычание. Грохочущее недовольство. Бесконечная печаль во взорах тех, кто потерял друзей или родных.

Насмешливое веселье во взгляде Сукаа.

Буруу уставился на Шай, которая устроилась на крыше, оправляя перья клювом, похожим на саблю. Подергивая хвостом, размеренно дыша, как будто это обычный и ничем не примечательный день.

Он рявкнул, что приказал самкам оставаться в Краю вечных бурь. Ведь сражаться – не женское дело. Они подвергли опасности будущее расы, прилетев сюда.

Шай взглянула на Кайю и ничего не ответила.

Буруу взревел.

ЭТО ДРУГОЕ. КАЙЯ – ИНАЯ.

*Найя и Ааэль проснулись. У черных и белых теперь один хан. Эндзингер поднимается из тьмы. Все – другое.*

Буруу взглянул на стаю, тихо зарычав.

Лети за мной.

Глаза Шай заблестели.

*Как прикажет хан…*

Пара взмыла в небо, кружась в буре, вдоль оперения взрывалось скопившееся статическое электричество.

Шай подлетела довольно близко, чтобы кончики их вытянутых перьев соприкоснулись.

Ты ослушалась меня.

*Я – ханша Края вечных бурь. И могу бросить вызов, если это не сделает кто-ТО ЕЩЕ. Не хочу видеть, как ты падешь здесь.*

А я не хочу видеть, как падешь ты. Ты нужна стае. Ты НЕОБХОДИМа Райи. Будущее расы зависит от матерей, а не от отцов.

*Будущего не будет, если Темная Мать положит конец миру. Без нас умер бы КОЕ-КТО сладкоречивый. Я ИМЕЮ В ВИДУ дитя обезьяны. Он говорил. ЧТО У него, возможно, есть способ спасти ЗЕМЛИ.*

Какой способ?

*Он не сказал. Но в глубине души был уверен.*

Где наш сын?

*Старейшины присматривают. и приГЛЯДЫВАЮТ за ОСТАЛЬНЫМИ.*

мудроЕ РЕШЕНИЕ.

*знаю.*

Гром сотряс небеса, отдаваясь в костях Буруу.

рад, что ты здесь, душа моя.

Она опустила крыло и подлетела совсем близко.

*И это Я тоже знаю.*

Есть что-нибудь, чего ты не знаешь?

Шай посмотрела на юг, в холод и сгущающуюся тьму.

*Есть. МНе НЕИЗВЕСТНО, чем все закончится…*

48

Перед рассветом

Она рыдала.

Надрывалась до тех пор, пока ее голос не разлетелся в щепки, а горло не рассыпалось в пыль. Пока уваги Йоши не промокла насквозь, она прижималась лицом к его груди, а он обнимал ее за плечи.

Они сидели на кровати. Как раз на той, на которой Хана лежала вместе с Акихито прошлой ночью. Теперь постель стала огромной, шириной в десять миль, и эта мысль сверлила Хане грудь изнутри, оставляя после себя пустоту.

Йоши не проронил ни слова. Не говорил банальностей, не выражал сочувствия и не обещал, что все будет хорошо.

Брат просто обнимал Хану, и его тепло