прогоняло предрассветный холод. И после часа опустошенных рыданий девушка обнаружила, что горя слишком много и скорбь надо отпустить. И он уложил сестру, подложив ей под голову подушку и укрыв одеялами, хранившими запах Акихито.

Потом Йоши опустился на колени и зашептал в полумраке:

– Сейчас темно. Чернее черного, я знаю. И мои слова – такая мелочь перед лицом тьмы и стужи. Но, пожалуйста, услышь их, сестренка. И пойми. Завтрашний день уже рядом. Он обязательно придет, столь же быстро, как меняется цвет неба. И обязательно взойдет солнце. В этом можно быть уверенным, как и в том, что сейчас ночь. Солнце всходит всегда. И неважно, ярко оно светит или не очень. – Йоши потянулся к сестре и поцеловал ее в лоб. – Я люблю тебя, Хана.

– И я люблю тебя, Йоши, – откликнулась она. – Никогда больше не оставляй меня.

– Буду стараться изо всех сил.

– Обещаешь?

– Не сомневайся. – Йоши вновь поцеловал ее в лоб, нежно, как перышком погладил.

– Иди спать. – И она провалилась в темноту.

Гладкая, отполированная сосна под ногами пела в такт ее шагам. Она тонула в давящем предрассветном полумраке. Сон унесся прочь, за тысячу миль отсюда, и она бесцельно бродила по залам, обмениваясь мыслями с Буруу.

Я В КУРСЕ, О ЧЕМ ТЫ ДУМАЕШЬ.

Да.

ТЕБЯ МУЧИТ МЫСЛЬ, ЧТО Я СТАНУ ТЕБЕ ПОМОГАТЬ.

Верно. Но я могу заставить тебя не помогать. Хочешь ты этого или нет.

МОЖЕШЬ. НО НЕ СТАНЕШЬ.

А какой у меня выбор, Буруу? Неужели мне просить Йоши или Хану расстаться с жизнью?

ПРОСИТЬ НЕ НУЖНО. ОНИ ОБА БУДУТ РАДЫ.

Йоши не очень похож на героя.

ТАКИЕ ГЕРОИ – САМЫЕ ВЕЛИКИЕ.

Хана много потеряла. Нельзя забрать у нее еще и брата.

ОНА БЫ ЗАПРОСТО ОТДАЛА СВОЮ ЖИЗНЬ.

Она убита горем из-за Акихито. И не понимает, что говорит.

А ЧТО ДЕЛАЕШЬ ТЫ?

Я начала войну. И должна ее закончить.

А ТВОИ ДЕТИ? КОТОРЫЕ РАСТУТ ВНУТРИ ТЕБЯ?

А тысячи детей, которые умрут, если восстанет Эндзингер?

ТЫ НЕ НАЙДЕШЬ НИ ОДНОГО ГРОЗОВОГО ТИГРА, КОТОРЫЙ ОТНЕСЕТ ТЕБЯ К ВРАТАМ АДА.

Сукаа бы согласился.

Я ХАН. Я ЗАПРЕЩУ ЕМУ.

Мы должны закрыть врата. Один из нас должен умереть, иначе погибнет целая страна.

НО НЕ ТЫ.

Буруу, я…

НЕ ТЫ.

Юкико вздрогнула, прижав руку ко лбу, сила мыслей Буруу преодолела ее мысленную стену. В сознании прогремел гром, ярость и жар шквала молний, ярко вспыхнувших, когда тигр отключился, и угрюмая, кипящая ярость вытолкнула девушку на холод.

Она покинула Кеннинг и погрузилась в раздумья.

И обнаружила, что стоит в пустом коридоре, стараясь просто дышать.

Боги, как же до этого дошло?

Мимо, пробормотав извинения, прошаркал слуга с охапкой окровавленного белья. Подняв глаза, Юкико догадалась, что забрела в импровизированный лазарет, который занимал западное крыло дворца и был заполнен ранеными и умирающими. Гайдзинами. Гильдийцами. Солдатами Кицунэ. И, снова нырнув в Кеннинг, ощупывая сотни искалеченных болью жизней, стонущих в комнатах, она отыскала его, ворочающегося в беспокойной полудреме. А потом в разуме юноши увидела преследовавший его пугающий сон.

Ресницы трепетали у Юкико на щеках, пока она шла на звук его мыслей.

Кин широко раскинул руки, огоньки чужих глаз отражались в гранях его кожи. Кончики его пальцев, манжеты рукавиц, края наплечников украшены тиснением из филиграни темно-серого цвета с легким голубым оттенком.

Новое облачение для тела – кожа высокого ранга, привилегий и авторитета. Все, что они обещали, все, чего он боялся, – сбылось.

Оказалось правдой. Истиной.

Они – собравшиеся сятеи – назвали его имя, подняв руки. И даже когда он задержал дыхание, чтобы заговорить, слова зазвучали в голове похоронной песней, и Кин почувствовал, что остатки его души ускользают, исчезая во тьме.

– Не называйте меня Кин. Это не мое имя. – Губы скривились в улыбке. – Зовите меня Первый Бутон.

Кин вздрогнул и проснулся, распахнув глаза, застонав от болевого приступа.

Юноша подумал, что надо бы позвать стражников, охранявших лазарет, и попросить лекарство, чтобы заглушить боль. Но от одурманивающих препаратов он проваливался в сон, состоявший из кошмаров, один из которых становился все навязчивее и настойчивее, чем когда-либо прежде.

– Ты видишь это каждую ночь…

Кин повернул голову и увидел рядом Юкико, волосы обрамляли ее лицо и ниспадали на плечи волной черного бархата. Пульс юноши участился, язык прилип к небу. А потом он опустил взгляд ниже, к маленькой выпуклости у нее под кимоно, и нахлынувший холод немного успокоил яростное биение сердца, но буквально принялся скручивать и разрывать Кина на части.

– Ты видел будущее, о котором ты никогда не говорил, – сказала Юкико. – Твое «то, что будет».

– Ты можешь проникать в мои сны? – нахмурился он.

– Если сильно постараюсь. Я могу читать мысли каждого во дворце.

– Чудесный дар.

– В какой-то степени, да.

– Жаль, ты им не воспользовалась до того, как попыталась убить меня.

– Прости, Кин. Я думала…

– Не извиняйся, – вздохнул он. – Не надо. Ты на каждом повороте предполагала обо мне самое худшее.

– Боги, зачем винить меня? Ты одурачил всех, Кин. Даже людей, которые знали тебя всю жизнь. Разве ты можешь упрекать меня в том, что и я поверила?

– Но я обещал, что никогда не предам тебя.

– Да. – Юкико опустилась на колени. – И мне очень жаль. Клянусь, я никогда больше не буду сомневаться в тебе.

– Даже когда мои сны показывают тебе, что однажды я возглавлю Гильдию?

Она протянула руку и коснулась забинтованных пальцев юноши.

– Клянусь повторно, Кин.

– Никто не способен остановить то, что будет, Юкико.

– Ты сможешь, – настаивала она. – Ты не позволишь этому произойти. Я верю в тебя.

– Боги, как бы я хотел тебя понять. – Кин моргнул, уставившись в потолок. – Попасть в твою голову. Ведь ты заглядываешь в мою.

– Будь осторожен в своих желаниях.

Кин опять посмотрел на ее живот, затем в глаза. Она выдержала его пристальный взгляд, не испытывая ни стыда, ни страха.

– Спроси меня. Я знаю, ты хочешь… Правда.

– Это не мое дело.

– Я считала, что люблю его.

– Ты не обязана ничего объяснять, Юкико.

– Однажды ты сказал, что любишь меня.

Он промолчал. Ничего не ощутил. Вообще ничего.

– Ты теперь ничего такого не чувствуешь? – прошептала Юкико.

– А тебе не все равно?

– Конечно, нет.

Кин вздохнул и провел рукой по отросшему ершику волос на голове.

– Ко мне чуть раньше приходил генерал Гиндзиро. Говорил по делу. Мол, вы хотите, чтобы мы выступили на юг и взорвали Землекрушитель. Цель – сжечь демонов, выползших на землю из Врат ада.

– Что это значит…

– Я согласился помочь. Тебе не нужно перетягивать меня