позволить тебе ей владеть. — На ее лице промелькнула едва заметная улыбка — немного грустная, немного гордая. — Я не могу сказать наверняка. Но могу себе это представить.

Я выдохнула с облегчением, а вместе с ним ощутила и прилив любви к матери, которую я почти не помнила.

Она спасла нас. Богиня, она спасла нас.

— Это, конечно, если Септимус ещё не достиг того, чем бы это ни было, — заметила Джесмин. — Какой бы силой он ни наделил Саймона, она не от мира сего. Я в этом уверена.

Но Аля решительно покачала головой.

— Судя по тому, что они описали, то, что вы видели, не было творением моей сестры. Это похоже на собранную магию. Активатор взломали, чтобы заставить его работать с тем, для чего он не предназначен.

— Активатор, — повторил Райн. — Кулон.

Мише гордилась собой — ведь это всегда было ее подозрением.

— Судя по тому, что ты описал, похоже на то, — сказала Аля. — Я предполагаю, что Винсент мог создать несколько активаторов с помощью Аланы. И любой из них, при правильном использовании магии, можно было бы извратить и перестроить, чтобы он работал с силой, достаточно похожей на ту, для которой он предназначен. Но это было бы ужасно, и это было бы опасно. Возможно, в конечном счете, смертельно опасно для того, кто его использует.

Я вспомнила остекленевшие, налитые кровью глаза Саймона и вздрогнула.

Да, это было ужасно. Он выглядел так, словно был уже почти мертв.

— Так что Септимус получил лишь часть того, что хотел, — сказал Райн, — в виде кулона. Этого пока достаточно. Но это означает, что вряд ли у него есть то, за чем он действительно сюда пришел.

— Это означает, что кровь бога, если она существует, — добавила я, — вероятно, все еще где-то там.

Я загибала пальцы и смотрела на свою руку, двигая ее под светом костра. Красные штрихи слегка дрожали, как лунный свет сквозь шелестящие листья.

— Все это звучит, — сказал Вейл, — как множество предположений.

— Так и есть, — ответил Райн. — Но это все, что у нас есть.

— Я согласен с тем, что иногда нам приходится действовать, основываясь на том, чего мы не знаем, — сказал Вейл. — Но я знаю, что Саймон и его армия придут за нами в любой момент, и если они встретят нас сейчас, то победят. Я знаю, что они ищут вас обоих, и эта карта ведет вас прямо к Сивринажу. Я знаю, что, если вы пойдете туда, они узнают и придут за вами с гораздо большей силой, чем вы сможете отбить в одиночку. Так что если мы решимся на эту авантюру, то она должна быть очень серьезной.

Уголок рта Райна подернулся язвительной улыбкой.

— Насколько большой?

Вейл молчал. Я практически видела, как он сомневается во всех жизненных решениях, которые привели его к этому моменту.

— Мы все сойдемся там в битве, — сказал он наконец. — Все, кто у нас остался, готовы встретиться с ними еще раз. Мы задержим их, пока Орайя… сделает все, что ей нужно. И мы будем молиться Матери, что все, что она там найдет, было достаточно мощным, чтобы обеспечить нам победу.

Я почувствовала легкую тошноту.

Райн откинул голову и рассмеялся.

— Oх, — сказал он. — И это все?

— Я же говорил тебе, что это большая авантюра, — раздраженно сказал Вейл.

— Что еще мы можем сделать? — спросила Мише, беря зеркало и наклоняя его к себе. — Если Райн и Орайя пойдут сами, их убьют. Если мы будем ждать, пока Саймон придет за нами, нас убьют. Если мы снова нападем на Сивринаж, нас убьют. — Она вскинула руки вверх. — Похоже, это единственный вариант, который дает нам крошечный шанс и возможность не погибнуть.

— Кроме как сдаться, — заметила Джесмин, чем вызвала гримасу отвращения у всех участников разговора.

— Если мы сдадимся, — сказала я, — они все равно убьют нас всех. А этого я не хочу.

По крайней мере, так я умру, сделав хоть что-то.

Никто не согласился.

Мы все очень долго молчали.

Это было невероятно. Это было опасно. В своей рискованности это было просто глупо.

И это было все, что у нас было.

Мои глаза скользнули к Райну, а он уже смотрел на меня, в его взгляде была решимость. Я знала этот взгляд. Тот самый, которым мы смотрели друг на друга перед очередным невозможным испытанием Кеджари.

— Значит, решено, — сказал он. — Мы идем в бой во имя слепой, черт возьми, надежды.

Никто из нас не мог с этим поспорить.

По крайней мере, если мы были идиотами, то идиотами были все вместе. А это, я полагаю, уже кое-что значит.

ШЕСТЕРЕНКИ СНОВА пришли в движение. Вскоре Аля ушла, сославшись на дела, оставив нас с Райном одних за ее потрепанным кухонным столом. Там мы и провели остаток дня, разрабатывая стратегию, часто общаясь с Джесмин и Вейлом. Часы текли незаметно.

Когда через некоторое время Аля вернулась, она была не одна.

Я была так сосредоточена и так измотана, что даже не услышала, как открылась дверь, пока не подняла глаза от своих карт и не увидела, что Райн сидит, выпрямившись, и смотрит на дверь, словно не зная, бежать ему или нападать.

Аля закрыла дверь за собой и двумя своими спутниками: усатым мужчиной со стрижеными волосами и женщиной, чуть моложе, с вьющимися темными волосами, стянутыми на затылке. У обоих на бедрах висело оружие: у женщины — меч, у мужчины — топор.

Я напряглась. На секунду перспектива предательства со стороны Али чуть не сразила меня наповал.

— Они друзья, — быстро сказала Аля, подняв ладони. — Орайя, Райн, это мой муж — Джейс. И моя подруга — Тамира.

Райн не расслаблялся, да и я тоже. Мне не очень нравилось, как они нас оценивали — особенно женщина, Тамира, которая, похоже, еще не решила, что не собирается нас убивать.

Аля посмотрела на всех нас и многострадально вздохнула.

— Матерь помоги нам, ни у кого нет на это времени. В этом нет необходимости, Тамира.

Мужчина подошел первым, каждый шаг был медленным, его глаза были устремлены на меня. Я поднялась, просто потому, что мне показалось, что так и должно быть. И только когда он был уже в двух шагах от меня, я увидела блеск в его глазах — блеск от слез.

— Ты выглядишь точно так же, — сказал он глубоким и грубым голосом. — Никогда не думал, что мы увидим тебя снова, Аля и я, мы…

Он резко захлопнул