помалкивать, тем меньше риска спалиться из-за акцента или брякнуть не то. Хотя насчет акцента есть объяснение: вырос в семье, которая держала лавку в Аленде, этой весной во время смуты лавчонку разорили, всех кроме него убили, вот и надумал вернуться на родину.

На вокзале он прибился к компании студентов, которые направлялись из Гутуба в Закурах, потому что у них каникулы закончились. Ха, тоже все околпаченные, других здесь не бывает. Парни, конечно, поняли, что он не местный, но Дирвен выложил свою легенду и сказал, что хочет поступить в университет – на родине, потому что Ларвеза ему уже во где, страна придурков, которые и колпаков не носят, и всегда готовы тебя предать. О чужбине он говорил с таким искренним отвращением, что студенты прониклись сочувствием и начали давать советы насчет вступительных экзаменов.

Дирвен впитывал информацию, как промокашка чернила: вдруг пригодится. Если в дальнейшем кто прицепится, можно будет сказать, что экзамены он завалил, потому и отправился искать счастья за океаном, и ввернуть подробности.

Взяли в буфете пива. Попутчики давай его подначивать: хоть ты и Грювандо, хоть вы и победили страсть к алкоголю, немножко же можно? Дал себя уговорить, а они и рады – потому что покупали вскладчину, раскидав на всех поровну.

Вагон второго класса разделен перегородками на купе без дверей, и когда туда ввалилась толпа студентов с пивом, другие пассажиры ретировались в соседние вагоны, где были свободные места. Застеленные тюфяками койки-сундуки, привинченные к полу столики и стенные шкафчики с расхлябанными дверцами на все лады скрипели, им вторил перестук колес – извечная дорожная песня, но ее то и дело заглушали возгласы и хмельная болтовня.

Кто-то спросил, есть ли у Патилима подружка. Дирвен ответил, что раз он Грювандо, ему нельзя праздно болтать. Его снисходительно похлопали по плечу. А он подумал о Харменгере. И о Наипервейшей Сволочи. Вот бы с ней встретиться. Вот бы с ним встретиться. Вот бы сразу с обоими... Не может же быть, чтоб этот гад Эдмар о нем забыл! Значит, встреча обязательно состоится, но заранее не угадаешь, где и когда.

Пирушка закончилась с наступлением сумерек. Это тебе не раньше, когда в каждом вагоне были хотя бы плохонькие волшебные лампы: теперь они только в кабинах у амулетчиков-вагоновожатых, и еще на головном вагоне светят глазища-фонари. А масло на железных дорогах не одобряют, во избежание возгораний. Если приспичит посреди ночи, добирайся до сортира на ощупь. У Дирвена «Луногляд», зато парни после пива рискуют. Впрочем, новые приятели просветили его, что окно в купе будет приоткрыто, и ежели что – можно туда, ты ведь не барышня. И в ногах каждой койки в нижнем выдвижном ящике стоит горшок, но лучше в окно, морока в потемках с этими горшками, еще уронишь. В ларвезийских поездах небось так же все устроено? Так же, ответил Патилим Грювандо.

Сняв колпак – для колпаков над каждым местом имелась специальная сетка, похожая на сачок, с матерчатым кармашком для шпилек – он укрылся тонким шерстяным одеялом. Раздеваться не стал, вдруг придется драпать от убийц Ложи. Только ботинки скинул, а «Пятокрылы» вытащил из-под стелек и спрятал в потайной карман.

В вагоне стоял крепкий пивной дух, от одеяла пахло дешевым одеколоном и чесноком. Он уже задремал, когда прилетела мыслевесть:

«Господин Дирвен, я смиренно прошу прощения, если отвлекаю вас от чего-нибудь...»

Куду, невезучий древний маг, пострадавший от Наипервейшей Сволочи. Опять будет ныть, чтобы Повелитель Артефактов забрал их с Монфу в безопасное место? Может, и пригодились бы, но ему бы самому поскорей в безопасном месте оказаться.

«Я сплю, выкладывай, чего тебе?»

«Еще раз прошу меня простить. Рядом со мной госпожа Лорма, и она желает передать вам сообщение».

«Ха, уже распрощались».

«Царица желает сказать вам, что у нее теперь новый консорт».

«Передавай поздравления. И ей, и бедолаге-консорту».

«Вы не желаете спросить, кто стал новым консортом царицы?»

 Куду делал паузы – видимо, пересказывал его ответы и выслушивал реплики Ломы. Чувствовалось, что он напуган и угнетен: если б это был не обмен мыслевестями, а разговор вслух, наверняка бы мямлил и запинался.

«Ты, что ли? Тогда прими соболезнования».

Дирвен хохотнул: то еще удовольствие быть любовником мертвячки, которая без свежей дозы не может сохранять человеческий облик дольше, чем на полчаса.

«Нет-нет, господин Дирвен, я бы никогда не удостоился такой чести. Новый консорт царицы Лормы – господин Тейзург. Госпожа сказала, что вам будет интересно об этом узнать».

От последней мыслевести так и повеяло безысходной тоской: вот уж влипли Куду и Монфу… Да и весь мир, считай, влип.

«Как?..» – только и смог спросить Дирвен.

«Это все, что наша госпожа велела вам передать».

Он долго лежал с открытыми глазами, таращась в чернильную тьму. Как?.. Он же думал, что они с Этой Сволочью еще встретятся… А теперь получается, что Эдмар, переметнувшийся к Лорме, снова его предал, во второй раз предал, еще хуже, чем Хеледика.

– Из города ни шагу. В Ляране ты под защитой, и если этот Арнахти явится сюда или кого-нибудь за тобой пришлет, уж мы с городом устроим веселуху! Отсюда тебя никто утащить не сможет, главное, сама не выходи за черту.

Тунанк Выри несколько раз кивнула, испуганно и благодарно. Закутанная в усахайбу дама Веншелат захромала дальше по коридору, припадая на больную ногу, и мучаха засеменила с ней рядом.

Венша пока не могла обернуться девушкой с косичками цвета ржавчины, такой же веснушчатой, как ее хвостатая подружка. Вернее, могла-то могла, но Ринальва сказала, что лучше не надо: тогда нога будет болеть сильнее. На амуши раны заживают куда быстрей, чем на людях, и боль для них ерунда, вдобавок город лечит свою хранительницу. Но до того как все заживет, ей надо оставаться в своем истинном облике.

Хотя, с другой стороны, получается, что истинный облик – это как раз Венкина, которой она была до того, как умерла в пустыне и переродилась в амуши? Так или этак, запутаешься об этом думать, но Тунанк Выри все равно думала: всякая мучаха любит головоломки.

Для Городского совета затеяли строить отдельное здание, а пока Совет заседал в княжеском дворце. Все собрались, включая Ринальву, которая заявила, что у лечебницы должен быть свой представитель, и это будет она. Еще бы кто-нибудь возразил: во-первых, случись какая хворь – побегут в лечебницу, а во-вторых, это же Ринальва.

Пришли маги, которых Тейзург взял на службу, жрецы, бартогские союзники, принцесса Касинат, песчаная ведьма Иланра. И