– Это и есть две десятые вероятности, высмотренные дворцовыми прорицателями. – Демьян все еще продолжал рассматривать картинки. – Сдается мне, скоро эта цифра может подрасти.

– Ты же не позволишь этому случиться, да, Невзоров? – сиплым голосом произнес очухавшийся от шока чтец.

– У нас неплохие шансы, Юлий. Четыре против трех, что мы его найдем, верно, Евдокия Леонтьевна? Подскажете обязательные вехи? – Главвэйн не потерял самообладания совершенно.

– Да. Первая – мальчишка. Лет от семи до десяти, черноволос, шрам на плече крестом. Через него узнаешь место, где искать твоего Гранева. Только не упусти его.

– Есть еще?

– Вскоре ты получишь совет. Сущая околесица на слух, но выполни слово в слово.

– Спасибо.

– Не за что. Разберись с этим отступником, Дема. Не дай ему бед натворить.

– Да этот Гранев совсем сбрендил! – с опозданием возмутился чтец. – Полоумный мститель!

Картинки исчезли, и круглые стены помещения вновь приобрели белый цвет. И Евдокия поднялась, давая понять, что прием окончен. Юлий первым вышел в темный коридор, продолжая бурчать и жестикулировать. Демьян задержался и подступил к прорицательнице.

– Я бы хотел спросить… – глухо произнес главвэй. Взгляд мужчины на короткий миг стал болезненным.

– Знаю, – женщина поправила радужные очки на носу. – Ничего нового я тебе не скажу, Дема. Время все еще неподходящее. Любые слова ведут к заблуждениям. Вероятна потеря. Лучше подожди, как я говорила.

Мужчина плотно сжал губы, стараясь справиться с разочарованием. «Какое-то очередное важное дело, – подумала видящая. – Как он все успевает? Уму непостижимо».

Евдокия Леонтьевна положила маленькую сухощавую руку на плечо Невзорова.

– Иди. У тебя сейчас достаточно забот.

Демьян нагнал чтеца в длинном сумрачном проходе меж рядами стеллажей, уставленных вэйновской всячиной. Если бы Тиса не боялась пропустить разговор вэйнов, она бы еще полетала в этом необычном месте. Однако дольше задерживаться здесь Демьян не захотел. Дверь за друзьями захлопнулась. Тиса оценила прибитую к ней табличку, где мерцала надпись «Прорицательский отдел». В руку Невзорову уткнулся носом рысак, что ожидал хозяина у порога. Сменив пару коротких коридоров, они вышли на широкую открытую галерею с белокаменной ажурной аркадой, что тянулась по периметру внутреннего крытого двора вэйновского училища.

Закончив одаривать Войслава Гранева нелестными эпитетами, Юлий успокоился и перешел к вопросам.

– О каком мальчишке она говорила?

– Предстоит выяснить. – Главвэй поморщился.

– О чем вы там с Плетняк еще шушукались? – поинтересовался Жигаль, уловив настроение спутника.

– Уточнял кое-что.

– А я, кажется, догадываюсь. У-у, какие курсанточки, – промурлыкал чтец, отвлекшись на стайку встречных девушек. У каждой под воротничом ученического платья был повязан курсантский галстук в полоску. – Обожаю мысли таких юных. Они просто как бабочки на поляне. Яркие, наивные. Хм… или не совсем наивные.

Девушки прошли мимо, беззастенчиво глазея на незнакомцев.

– Ты понравился кучерявенькой.

– Угу, – невыразительно ответил Демьян и посмотрел на карманные часы.

– Слушай, а как у тебя с твоей Жар-птицей? Слышал, Горохов ворчал, что не смог тебя выстучать. Продолжаешь наведываться к ней?

Тиса, что до сего момента витала вокруг, приблизилась к Демьяну так близко, что различала черные крапины в серой радужке его глаз. Он ответил далеко не сразу: «Да». Тонкая игла ревности пронзила сердце видящей.

– И что?

Расстроенный взгляд в сторону красноречивее слов.

– Может быть, стоит наконец выяснить, что меж тобой и птичкой, а не слушать всякий…

– Оставь это решать мне, – оборвал чтеца Демьян.

– Ну как хочешь, – выставил раскрытые ладони Юлий.

Поутру Тиса поняла, что у нее снова пропал шарф. И снова с веревки, где он сушился. Причем ни буйной метели, ни ветра этой ночью не наблюдалось. Подозрительное совпадение, как ни крути. Обошла двор. Тщетно. Пришлось снова повязать вокруг шеи летнюю шаль. Опасаясь опоздать на урок, спешно покинула флигель. «Надо бы потом спросить у Кадушкиных», – подумала она.

Индюк, как известно из поговорки, тоже думал. Кто же знал, что в этот день – да и в последующие четыре – она будет вертеться как белка в колесе меж аптекой, приютом и Увлеченным клубом. А о пропавшем шарфе станет вспоминать, лишь когда ветер в очередной раз особенно рьяно задует в шею.

Все потому, что ее под дверями клуба ждала целая очередь из жаждущих помощи видящей. Нежданная-негаданная для нее и, как оказалось, вполне ожидаемая для заведующего и его ассистента. Вот тебе и обещанная практика на уроках. И, кажется, Тиса была рада заняться стоящим делом. В аптеке с начала года она не утруждалась, а душа требовала выложиться в работе досуха.

С упрямством чиванского осла Войнова приняла семь просителей в этот день, по дюжине – в последующие дни. Денег принципиально не брала, как только ни пытались настойчиво их всучить. Достаточно было видеть благодарность на лицах людей. Усталость от поиска давала о себе знать головокружением, временной тошнотой и слабостью в ногах. Одно грело душу – дар подчинялся все лучше и лучше. Если бы не учитель, который внушал уверенность и делился своей несгибаемой волей, присутствуя рядом при каждом поиске, она бы не справилась. Сам Климентий тоже себя не жалел. В расчетах местонахождения кургана Гатчиты выявилась ошибка, и Ложкин снова взялся за колонки цифр. Бумаги на письменном столе множились час от часу. Клара и Строчка помогали наводить порядок, стойко вынося нашествие чужих людей. Виталий пожаловался Мо Линичу, и в коридоре появились лавки. Пара выговоров от Образцовой, и очередные стали вести себя относительно тихо. С Люсеньки многого не спрашивали. Та появлялась в клубе как солнышко – лучистая, счастливая до безобразия – и, как положено небесному светилу зимой, тут же пропадала… на свиданиях с «пирожком» или иначе – с Ильей Творожковым. Тиса была за нее рада.

* * *

На пятый день случилась невероятная передышка для всех. Войнова, как всегда, явилась вовремя к назначенному времени и не обнаружила у дверей ни одного очередного. Причина тому висела на стене в виде листка с надписью: «Видящая сегодня не принимает. Приходите завтра». Почерк Клары.

Клуб как никогда тонул в звенящей тишине. Тиса ступила в гостиную и огляделась. Тоже никого. Потянув дверь кабинета на себя, собиралась крикнуть «Есть ли кто живой?». Благо, не успела. Климентий Ложкин спал за письменным столом, уронив голову на сложенные перед собой руки. Войнова удивленно застыла на пороге. Светлые волосы учителя взъерошены, рубашка измята, под глазами серые тени пролегли.