Далеко не все воины в долгой разлуке с любимыми соблюдали столь строгие правила чести и воздерживались от сексуальных соблазнов. А что до солдатских жен и дочерей – если, оказавшись на оккупированной территории, они добровольно или под угрозами уступали домогательствам завоевателей, их почти неизбежно ожидали всеобщее презрение, а то и расправа, когда пробил час освобождения. Так что пока часть женщин привыкала к новым возможностям, обязанностям, преимуществам гражданской и личной свободы, другие тяжко страдали, подвергались эксплуатации и унижениям. Жена прятавшегося от армии итальянца описывала ужасы повседневного существования в 1943 г. (в довершение беды она была беременна, и у нее уже были дети): «Порой я стояла в очереди с семи утра до трех часов дня. Приходилось брать с собой обоих малышей. Я отыскала лавочку, где продавали кровяную колбасу: на мой вкус она отвратительна, но малышка ела ее охотно. На обеих ногах появились язвы, как мне сказали, от недостатка витаминов. Муж жить не мог без сигарет, пришлось найти табачную лавочку, где их продавали из-под полы. Когда я, измученная, возвращалась домой, мужу не терпелось заняться со мной сексом. Он наскакивал на меня, не дав мне даже распаковать сумку, а если я упиралась, кричал, что я обзавелась любовником»114. Часть молодых солдат находила удовлетворение в самих военных приключениях, в этом испытании мужества, но для большинства женщин подобные радости недоступны, они видели только ужасы и несчастья войны. И хотя во многих странах благодаря войне женщины получили намного больше прав и свобод, в мире, где господствовала грубая сила, заметно усилилась и эксплуатация женщин, прежде всего сексуальная.

Даже после того как Соединенные Штаты отправили в Средиземноморье свои войска, на конец 1942 г. общая численность союзных войск, участвовавших в наземных операциях против немцев и итальянцев, составляла всего 16 дивизий. Критическим фактором в борьбе против Гитлера стало в тот год спасение России, а затем ее мощное сопротивление; в качестве второго существенного фактора можно указать резко возросший объем производства оружия в США. На земле, на воде и на море союзные войска получали плоды этого поразительного промышленного рывка: танки и самолеты поступали на театры боевых действий в беспрецедентных количествах. Америка построила за 1942 г. без малого 48 000 самолетов и 25 000 танков, в то время как Германия всего 15 400 самолетов и 9200 танков. В 1939 г. на военный флот США работало всего 29 верфей, а к 1942 г. их было 322. Ко дню Победы здесь будет произведено более 100 000 больших и малых судов для военного флота США и Канады.

С этой поры и до конца войны операции союзников в значительной мере определялись необходимостью снабжать по морю свои армии, закрепившиеся под огнем на вражеских берегах – как на Тихом океане, так и на европейских фронтах. С этой целью строилось огромное количество специализированных судов с небольшой осадкой. Пример подали англичане, создав LST (Landing Ships Tank – судно для высадки танков), способное преодолеть океан и через люк в носу высадить двадцать танков и до сотни других машин. Американцы предпочли модель, превышавшую габаритами большинство эсминцев (2286 тонн), и к концу войны построили 1573 таких судна. За постройку судов меньшего тоннажа отвечал в основном живописный грубиян и выпивоха из Нового Орлеана Эндрю Хиггинс, сам себя именовавший «мастером десантного флота». Он родился в Небраске в 1886 г., а в 1938 г. предложил корпусу морской пехоты свой первый проект Eureka. Основные характеристики судна были заложены десятью годами ранее: строившиеся Хиггинсом суда небольшого радиуса плавания пользовались спросом у контрабандистов, налоговых инспекторов, бурильщиков и трапперов – двигатель прятался в полутуннель, а нос «клювом» позволял судну втыкаться в берег и столь же легко вновь выходить на морской или речной простор. Единственный недостаток: высадка экипажа производилась через борт. А потом Хиггинсу показали фотографию судна, которым японцы пользовались в Китае: с пандусом на носу. Он тут же позвонил главному инженеру и распорядился изготовить модель, которая месяцем позже успешно прошла испытания на озере Понтшартрен. Хиггинс получил огромный заказ на свои LCVP (Landing Craft Vehicle, Personnel – суда для высадки машин и персонала). Население Нового Орлеана выросло в 1942 г. на 20 % в основном за счет работников, строивших эти суда. Общая сумма заказа составила $700 млн. Хиггинс стал легендой военной промышленности: он поставил без малого 20 000 судов. Но в финансах смыслил мало, и вскоре после победы его компания обанкротилась.

Попытки высадить десант под обстрелом в Северной Африке показали высокую степень уязвимости деревянных судов. Перешли на стальные модели, большую часть которых собирал во Флориде производитель сельскохозяйственной техники. С 1943 по 1945 г. на этих судах были доставлены на различные фронты миллионы солдат и десятки тысяч единиц транспорта. Всего американцы построили 42 000 малых судов, англичане – 3000, американцы также произвели 22 000 DUKW (прозванных «утками») – грузовиков-амфибий и танков-амфибий. Но даже столь огромный «флот аллигаторов», как называли эти суда американцы, не мог полностью удовлетворить все потребности. Только для высадки в День «Д» понадобилось 2470 малых судов.

Недостаток десантных судов постоянно сковывал стратегическую инициативу союзников, и Черчилль жаловался на зависимость Великобритании от американской щедрости. Ни одна десантная операция не могла быть проведена без помощи Вашингтона. Также и другие виды оружия англичане во все больших объемах получали по ленд-лизу. Собственное производство танков в Англии сократилось с 8600 в 1942 г. до 4600 в 1944 г., артиллерийских орудий – с 43 000 до 16 000. Под конец США производили 47 % всех состоявших на вооружении Британской империи бронемашин, 21 % личного оружия, 38 % десантных судов и транспорта, 18 % боевых самолетов и 60 % транспортных самолетов. При этом военное производство в Америке достигло такого размаха, что эти поставки составляли всего 11,5 % общего объема продукции США за 1943–1944 гг.: 13,5 % самолетов, 5 % продуктов, 8,8 % личного оружия и боеприпасов. Британская же промышленность сосредотачивалась главным образом на тяжелых бомбардировщиках. На стратегический воздушный флот уходило до трети ВВП; неудивительно, что англичане столь напряженно следили за всеми удачами и провалами этого рода войск.

После Пёрл-Харбора понадобился промежуток в 30 месяцев (почти половина всей растянувшейся на 71 месяц войны), прежде чем военная и промышленная мобилизация Америки материализовалась в виде крупных сухопутных армий, развернувшихся на европейских полях сражений (воздушные и морские силы США вступили в бой с противником значительно раньше). Большинство американских солдат, высадившихся впоследствии на северо-западе Европы, наслаждались роскошью (или томились скукой) двухлетней подготовки, прежде чем приняли участие в боях: до 1944 г. на фронт попало весьма немного американских подразделений. В 1944 г. США направили большую часть морской пехоты и несколько армейских дивизий в Тихоокеанский регион, а также десятки тысяч солдат в Исландию и Северную Ирландию.

Американцы в больших количествах прибывали в Великобританию. Кое-кого умиляли странные обычаи старинных островов, но было немало и таких, кому казалось, что англичане не готовы ни к жизни в ХХ столетии, ни к ведению современной войны. «Англичане были к нам добры, особенно когда узнали нас поближе, – писал офицер бронетанковых войск Хейнс Дуган. – Устраивали симпатичные вечеринки, хотя еды было в обрез»1. Дуган навсегда запомнил одну такую встречу, на которой десантник-валлиец распевал гэльские песни. К изумлению американца, одна из присутствовавших на празднике женщин, за неимением ткани на платье, пошила себе наряд из занавесок. Он записывал: «Продавцы твердят одно: это не входит в рацион, приятель, неоткуда взять!»