Хозяин Каннег попрощался с ним за руку и быстро умчался. Над городом уже поднимался рассвет.

Темершана… эта удивительная женщина как будто и не заметила, что благодаря ей мир опять не рухнул. И есть надежда, что устоит и дальше. Удивительная, чудесная, смертельно уставшая, любимая… Ладони запомнили тепло там, где касались ее талии и спины. Ткань платья прекрасно позволяла представить, что под ней… и это ощущение впечаталось в его собственную кожу.

Спрашивать, каким образом она вернула жизнь Кинрику, Шедде не стал по той же причине, по которой не давал другим приставать к ней с расспросами. Темершане Итвене нужен был отдых. Нормальный спокойный сон в своей постели. В тишине и в стороне от всяческих катаклизмов. А подробности завтра же по кабакам разнесут видевшие все своими глазами гвардейцы. И станет в Тоненге одной легендой больше. И пусть это будет легенда со счастливым концом…

Возле кареты она вдруг настойчиво потянула на себя его плащ, хотя у самой на плечах уже был один, одолженный кем-то из гвардейцев.

— Темери… зачем тебе второй? У тебя уже есть…

— Этот же чужой! — так искренне удивилась она, Что Шеддерик без дальнейших вопросов снял свой плащ и накинул ей на плечи.

Мальканка успокоено улыбнулась и позволила подсадить себя в карету. Шедде забрался следом. Она сразу, со скоростью рыночного карманника, обхватила его руку и прижалась к ней, как к чему-то надежному и прочному. Хвала Повелителям Буль, это была правая рука…

— Отдыхай, родная моя девочка. Сейчас — самое время отдохнуть…

Темери его, конечно, не слышала. Она уже провалилась в сон…

Жаль, проснуться пришлось совсем скоро: карета миновала городские ворота, и впереди уже были видны башни цитадели. Шедде осторожно разбудил ее, и почти на руках вынес из кареты. Темери держалась за него двумя руками, и при любом движении ее как будто вело в сторону.

— Так странно, — шепнула она, — вроде бы ничего такого и не делала, а как будто несколько дней без отдыха работала в монастырском саду…

— Ничего, сейчас отдохнешь. Все уже закончилось, мы почти в цитадели.

Она сосредоточилась на том, чтобы дойти, но на парадной лестнице все равно чуть не упала. Шеддерик не видел ее такой ни в один из дней их самоубийственного путешествия по зимнему лесу. Кажется, спасая Кинрика и чеору Росвен, она вышла куда-то совсем далеко за пределы своих возможностей.

Первый, кто их встретил в замке, был Гун-хе. Который начал разговор с того, что его служба проспала начало очередного переворота, а значит, он обязан теперь предстать перед справедливым судом и отправиться в тюрьму. А еще лучше — быть высланным из страны и с позором возвращенным в родной городок Лу-хим.

Впрочем, Шеддерик прервал его в самом начале:

— Зачинщиков взяли? — спросил он. — Всех?

— Да, все, как мы и думали. Кроме Эммегила. Он что-то почувствовал и покинул свои покои незадолго до появления моих людей.

Шеддерик поморщился:

— Эммегил уже не проблема. Его приспешники, успевшие улизнуть — тоже, с ними разберется город. Каннегу они попортили крови не меньше, чем нам.

— Мы так и не знаем точно, кто он, этот Каннег, чего от него ждать.

— Он — двоюродный брат рэты. Его интересы пока совпадают с нашими, а то, что он — человек слова, я успел убедиться. Но присматривать за ним надо: в городе полно сил и помимо Каннега. Есть те, кто не признает его право говорить от имени города. Но это — проблема завтрашнего дня.

— Он мой брат? — слегка оживилась рэта. — Но он мог сказать об этом… раньше. И не сказал. Это точно?

— Он мне сказал. Успеете еще поговорить. Гун-хе, я провожу рэту к ней в комнату, и продолжим у меня в кабинете.

Помощник на миг нахмурился, а потом снова закаменел лицом:

— Осмелюсь предупредить…

— Что случилось?

— Рэта, очевидно, покинула комнату через окно, но оставила смятую постель… сделала куклу из одеяла и одежды. Убийцы в темноте не сразу поняли, что это кукла, а когда поняли, очень разозлились. Кровать сильно пострадала. Кроме того, там везде перья. Из перины.

— Так. Комнаты наместника в ближайшее время будут пустовать… что же, Темери, вам придется переночевать в комнатах мужа…

Гун-хе побледнел еще больше, отчего его лицо приобрело пепельно-зеленоватый оттенок. Из сказанного он сделал вполне очевидный вывод:

— Наместника убили?

— Нет, но он ранен и несколько дней проведет в городе.

В благодарность за счастливую весть помощник степенно кивнул.

Шеддерик помнил, что у южан представления о чести и долге сильно отличаются от ифленских и запоздало раскаялся, что не сообщил помощнику сразу самое главное — что все живы.

— В таком случае, — все с тем же профессиональным спокойствием произнес Гун-хе, — я должен предупредить, что покои наместника тоже подверглись нападению. Это случилось до того, как стража подняла шум, так что там находиться тоже будет не очень удобно. — И, опережая следующий вопрос Шеддерика, добавил: — ваши покои не так пострадали. Но там все еще лежит труп. Другие тела погибших сложены пока в каминном зале. Завтра, после разбирательств и публичного опознания, их вернут родственникам. Но сейчас есть несколько свободных гостевых комнат, и рэта может отдохнуть там, а к завтрашнему вечеру слуги наведут порядок в ее собственных апартаментах. Я попрошу слуг все подготовить. А вы пока можете обождать здесь.

Ждать пришлось долго — с полчаса. Но за эти полчаса Шеддерик успел принять доклад командира внутренней охраны цитадели и отдать некоторые срочные приказы…

Через полчаса Гун-хе призвал движением руки одного из слуг, чтобы проводил до нужной комнаты.

Как Шедде и думал, это были покои, предназначавшиеся для кого-то из знатных вассалов Эммегила, который по каким-то причинам не прибыл в цитадель вместе со светлым лордом.

Две довольно большие комнаты в новой части крепости, с узкими окнами, выходящими на общий балкон, опоясывающий центральную башню на уровне третьего этажа. Правда, вид с этой стороны неважный — снова крепостные стены да часть ворот. С другой стороны должно быть лучше. Но Шедде когда-то выбрал себе квадратную башню именно за вид из окна: такого больше не открывается ниоткуда из цитадели. Что-нибудь да загораживает широкую перспективу моря, бухты, кораблей.

Дальняя комната была спальней. Кровать, хоть и без балдахина, но широкая, уже застелена свежим бельем, на лавке у входа кувшин с водой и тазик — можно умыться. Камин не топили: незачем. Дальше изучать взглядом спальню Шеддерик не стал.

Темери уселась на краешек этой огромной кровати и принялась неловкими пальцами расшнуровывать платье. Попытка выглядела жалко. Шедде подошел и довольно быстро развязал нечаянно затянувшийся узел. Потом помог и со вторым… а потом оказалось, что дело не в завязках. Просто ему хотелось еще раз ее обнять, прижать к себе.