вещь поганая, но действует не так, как это показывают в кино. Больше похоже на очень сильное опьянение. Ты почувствуешь эйфорию, все тормоза отключатся, захочется поговорить. Ответы будут идти без фильтров, мозг просто их отключит.

Она порылась в кармане и достала четыре крупных капсулы.

— Это вытягивает из крови практически любую гадость, — пояснила она, давая Джейсу рассмотреть то, что выглядело как желатиновая пуля. — Полностью сыворотку на допросе оно не нейтрализует, тебе ее сразу в вену введут, но действие ослабит. У тебя будет возможность хоть немного контролировать себя. Да и после… сыворотка очень сильно бьет по почкам и по печени. Это смягчит эффект.

— Говоришь с высоты опыта? — догадался Джейс.

— Да, в порядке подготовки нам ее давали, — подтвердила Кора. — Нам много чего давали испытать на собственной шкуре.

— Наслышан, — кивнул нахмурившийся Джейс.

— Допрос буду вести я. Это даст мне возможность страховать тебя, направлять, тормозить. Но имей в виду, для правдоподобия я должна вести себя жестко, даже жестоко.

— Кора, — устало вздохнул Джейс. — Ты же знаешь, меня этим не напугать.

— Я не хочу, чтобы ты видел во мне второго Карнза, — с внезапным приливом злости процедила Кора сквозь зубы.

— Для этого придется очень постараться, так что сомневаюсь.

— Очень зря, — Кора вскочила и зло посмотрела на него сверху вниз. — Ты знаешь, что в некоторых случаях воздействие на мужчину сильнее, если допрос ведет женщина? Это очень полезный кусочек информации. Унижение ощущается острее, если женщина становится даже просто свидетелем! И не думай, что мое руководство упускало такое преимущество. На моем счету достаточно допросов, Джейс.

— Так я не понял, ты хочешь или не хочешь, чтобы я видел в тебе второго Карнза? — запутался Джейс, с тревогой глядя на Кору.

— Во время допроса мне нужна видимость того, что ты ставишь нас в один ряд. На самом деле мне нужно, чтобы ты доверял мне, что бы я ни сделала. Когда сыворотка возьмет свое, это будет очень, очень важно.

Джейс долго молчал, вглядываясь в ее лицо. Профессионализм Коры, позволявший ей читать собеседника, сейчас явно сбоил, потому что она не могла разобраться в том, что она видела — мешали собственные тревоги и чувства.

— Слушай, такую дрянь на мне еще не испытывали, — наконец сказал Джейс. — Но опыт нахождения под веществами у меня есть. Уж сколько раз меня накачивали всякой дрянью, сказать сложно. Насколько это будет возможно, я постараюсь помнить, что мы на одной стороне.

— Я буду спрашивать тебя о тех, кто тебе помогал, — предупредила Кора по-честному.

— Думаю, они уже знают, что я погорел. Их по моей наводке уже не найти.

— Тогда последний пункт повестки… По легенде ты стрелял в моего человека. Меня не поймут, если на тебе не будет даже царапины.

Джейс мгновенно ощетинился, снова натягивая маску дерзкого насмешливого бунтаря и развеивая в прах ту малую долю доверия, что едва-едва возникла между ними.

— Как вам удобней меня бить, госпожа? — с миной угодливого официанта поинтересовался он. — Мне встать, лечь или сесть? Я весь в вашем распоряжении, ни в чем себе не отказывайте!

Коре было даже немного стыдно за то, с какой силой она ударила его в первый раз. Мысленные уговоры, что била она очень расчетливо, так чтобы выглядело страшно, но настоящего вреда не причиняло, не помогали. Кора чувствовала, что, хоть в ней и было желание отвесить Джейсу пинок или хоть как-то отомстить за все подколы, но бить вот так, по-настоящему, она не хотела. И все же пришлось переступить через себя.

Если любишь, не жалеешь. Так её учили. Твоя жалость, твое нежелание причинить боль, когда эта боль необходима, — это не любовь. Если любишь, то возьмёшь себя в руки и сделаешь то, что должен. Будешь вскрывать нарывы, ковыряться в ране, вытаскивать осколки, будешь прижигать эти раны раскаленным ножом. Будешь стрелять, лишь бы положить конец мучениям. Потому что речь не о тебе, а о том, кого ты любишь. И в какие-то моменты придётся думать о том, что лучше не для тебя, а для него.

Этим и измерялась для Коры любовь. И если судить по тому, что она сделала, приходилось признать, что даже по прошествии времени Джейса она любила сильно. Разукрасила она его на совесть, очень правдоподобно. Стоило ей остановиться, как Джейс осторожно потрогал разбитое лицо и задумчиво посмотрел на оставшуюся на пальцах кровь.

— Очень убедительно, майор Хименес, никто не усомнится в вашей преданности идеалам вашего общества, — с наигранным одобрением произнес он.

— Ты знаешь, я начинаю понимать, почему ты был в таком состоянии, когда мы впервые встретились, — едва сдерживаясь, чтобы не врезать ещё разок, процедила Кора. — Глотай таблетки и на выход!

Хорошо, что улыбки странного удовлетворения и самодовольства, озарившей разбитое лицо Джейса, стоило им шагнуть за порог, Кора разглядеть не могла. Перед допросом ей нужно было сохранять собранность, а не ломать голову над очередной странностью в поведении некогда близкого ей мужчины.

Глава 35

Кора не любила допросы с применением "веществ", как выразился Джейс. Реакция на сыворотку была у всех разной. Когда снимались тормоза и ничто не препятствовало потоку сознания, несмотря на чувство эйфории кого-то заносило в агрессию, кто-то рыдал, выплескивая накопившееся, а кто-то нес такой бред, что для расшифровки требовалась помощь психиатра. Однако принято было считать, что психика рабов настолько ущербна, что их слово без сыворотки ничего не стоит. Кора была с этим в корне не согласна, и пусть любой допрос имел свои изъяны, она предпочитала находить отмычки к людям без применения химии.

Куда именно качнет Джейса после "волшебного укола", предугадать она не могла, но были факторы, которые могли повлиять на него, и их стоило учитывать. В первую очередь, это, конечно же, были выданные ему адсорбенты. Во-вторых, если он ещё испытывал к ней чувства, это могло помочь ему уцепиться за реальность, чуть сильнее бороться с действием препарата и искажать ответы. Надо было только не позволить ему спалить их обоих излишней откровенностью.

Допросную подготовили хорошо, превратив одну из более просторных кают в