– Нандус Тормено, – мрачно произнесла Меч Роз.

Ее солдаты слишком много говорили о верховном священнике. А ведь еще не разошелся слух о случившемся в Туаре! О том, что Тормено защитил жителей города, выйдя на бой с Морской Ведьмой.

– Смотрите! – крикнул один из лучников, стоявших ниже на склоне.

Под проливным дождем к вершине холма двигались трое мужчин. Они тяжело опирались на древки копий, чтобы не поскользнуться. Один сжимал в руках большое желтое знамя. Полотнище, размокнув, болталось на древке.

Раинульф, к этому моменту подошедший к Фелиции, раздраженно хмыкнул:

– И сыновья Тормено не преминули явиться сюда. Джулиано и Милан. Если выстрелим сейчас – выведем все их отродье.

Фелиции хотелось спросить, уж не боится ли он Милана. Ведь Раинульф понимает, что его отношения с ней – это не более чем мимолетное увлечение. А вот Милан…

Отогнав эту мысль, она сосредоточилась на происходящем.

– Они несут знамя герольда, – уверенно заявила герцогиня. – В них стрелять нельзя. Занимайтесь делом, а я выслушаю, что они хотят сказать.

Лучше, чтобы остальные не услышали их разговор. Лишь Всесоздателю ведомо, что предложит ей этот хитрый лис Нандус Тормено, явно пришедший подорвать боевой дух ее солдат.

Фелиция направилась вниз по холму, ловко ступая по скользкому склону. Раинульф последовал за ней, хотя она его не звала. «Нужно как-то отделаться от него», – подумала Меч Роз. Он тоже не должен услышать предложение Тормено. Но просто отослать его прочь не представлялось возможным – так всем станет очевидно, что ей не нужны свидетели этого разговора.

Подав знак сыновьям, Нандус остановился и как-то странно уставился на нее. Во взгляде старого верховного священника читалось что-то, что Фелиция не смогла истолковать. Отвращение? Потрясение?

Все-таки поскользнувшись, женщина проехалась по склону. Она лихорадочно размахивала руками, пытаясь удержать равновесие.

Наконец ей удалось остановиться. Всего в шаге от Нандуса. Слишком близко, как ей показалось. От старика исходила аура могущества. Было в нем что-то угрожающее. Швертвальдские стрельцы, работавшие на склоне, остановились и внимательно наблюдали за происходящим. Герцогине пришлось заставить себя остаться на месте. Нельзя отступать. Она проявит слабость, если сейчас отшатнется от верховного священника.

– На самом деле ты не она, – с нажимом произнес Нандус. – У тебя нет ее обаяния. Она вообще была лучше тебя. А ты лишь тень…

О чем он говорит? Быть может, старик сошел с ума?

– Говори прямо, верховный священник. Каково твое предложение?

Он покачал головой, не сводя с нее пристального взгляда карих глаз.

– Ты позабыла… А впрочем… ты ведь и не можешь знать. Ты же не она.

Фелиция повернулась к Милану. Он выглядел куда мужественнее, чем при их предыдущей встрече. Уже не тот мальчишка-несмышленыш, которого она отправила в публичный дом к той женщине из ханства.

– К старости твой отец помутился рассудком?

– У него есть причины говорить такое. – Милан казался подавленным.

И он тоже как-то очень странно на нее смотрел. Неуверенно. Испытующе. Что он хотел разглядеть в ней? Фелиция слышала истории о Милане. Говорили, что он умеет превращать в камень одним только взглядом. Но она в это не верила.

Встряхнувшись, Фелиция расправила плечи.

– Мы пришли предложить защитникам Швертвальда сдаться с честью. – В тоне Нандуса прорезались елейные интонации священника. – Сложите оружие – и война завершится в тот же час. Мы сможем…

– И в тот же час сюда явятся работорговцы из ханства? – спокойно перебила его Фелиция. – Или они уже засели в вашем лагере и ждут завершения этих переговоров? Ты думаешь, нам ничего не известно о ваших планах? Думаешь, мы забыли о деревьях с висельниками Николо Тримини?

Нандус бесстрастно выслушал ее упреки.

– Я полагаю, ты уже слышала о том, что Николо Тримини понес полагавшееся ему наказание. Его казнил не кто иной, как мой сын Милан.

Фелиция с сомнением посмотрела на юношу.

– Милан пришел в лагерь Николо Тримини, – продолжил Нандус. – Один. И он казнил убийцу… вместе со всеми прихлебателями.

– Твой сын Милан?

Она всмотрелась в лицо мальчишки, с такой готовностью выдавшего ей в Далии все тайны своего отца. Милан был предателем. Изменником. Но был ли он хладнокровным убийцей? Или героем? Фелиция невольно улыбнулась. Она знала, что раньше они были любовниками. Но почему-то не могла вспомнить ни одного раза, когда они возлежали друг с другом. Может, все дело в том, что сейчас у нее и без Милана достаточно хлопот? Но разве можно позабыть о таком? Эта мысль немного пугала ее, и герцогиня постаралась поскорее от нее отделаться.

– Итак? – настойчиво спросил Нандус Тормено. – Почему бы нам просто не завершить эту войну?

– После всех этих смертей? – устало возразила Фелиция. – Ты хочешь, чтобы оказалось, что все те люди погибли зря? Ни за что ни про что?

– Полагаешь, их смерть станет осмысленнее, если погибнут еще сотни человек? Эта война – ошибка. Разве мы оба не клялись защищать свой народ? Давай покончим с войной!

Фелиции показалось, что верховный священник говорит искренне. Но она не собиралась сдаваться. Благодаря ее плану Лига проиграет сражение. Так зачем ей сейчас унижать себя капитуляцией и соглашаться на мир с позиции слабого, если уже через пару дней она сама сможет диктовать условия мирного соглашения?

– Я должна обдумать твое предложение…

Если ей удастся выторговать еще день-два, победа Швертвальда будет неотвратима. Пока что исход битвы не был предрешен окончательно – швертвальдцы не успели завершить подготовку, благодаря которой изменится все.

Тормено поморщился:

– Решение нужно принять сегодня. В этот самый час, Фелиция, Меч Роз. Это шанс, который не представится тебе снова, если ты откажешься.

– Ты пытаешься надавить на меня, верховный священник? Думаешь, на меня это производит впечатление? Или ты полагаешь, что я боюсь старика, который посылает на смерть других, чтобы они сражались вместо него? Я буду вести переговоры только с воином. С тем, кто достоин этого во всех отношениях. Я буду говорить только с Миланом. Остальные… отойдите! – Она оглянулась через плечо. – Ты тоже, Раинульф.

Даже если Нандус удивился или разозлился, виду он не подал, лишь коротко кивнул:

– Я готов сделать все, чтобы положить конец этому безумию. Пока еще это в наших руках, герцогиня. Давай подарим Цилии мир.

Он что-то шепнул сыну на ухо и отошел. Раинульф с Джулиано уже удалились.

Фелиция осталась наедине с Миланом. Лил дождь. И вдруг женщину охватила странная грусть.

Милан пребывал в полнейшем смятении. Настолько, что у него даже не хватило сил, чтобы по-настоящему удивиться готовности отца позволить ему провести переговоры. Увидев Фелицию, он лишился дара речи. Живая легенда, созданная его рассказами. Призванная в явь мечта, порожденная отчаянием.