Сражаясь плечом к плечу с Ламориком, отражая атаку за атакой, Дьюранд не забывал о представлении, которое только что устроил.

Дождь стих, а бой все еще продолжался. Через некоторое время даже отряд Радомора устал сражаться. Взревели трубы герольдов, оповещая рыцарей об окончании схватки. Наступил полдень. Пора было обедать.

Не обращая внимания на покрывавшую доспехи кровь и грязь, Дьюранд с мрачным удовлетворением взирал, как Южное воинство уходит прочь, направляясь к краю истоптанного, покрытого телами ристалища. Несколько человек все еще сражались. Оба войска были похожи на бойцовых собак, вцепившихся друг другу в глотки и теперь медленно разжимающих челюсти, оставляя длинные кровавые раны. Дьюранд едва обратил внимание на мертвых.

Воины из отряда Ламорика, собравшись вместе, медленно двинулись с ристалища. Оруженосцы бежали к ним, сжимая в руках фляги с вином. Один из них принял поводья коня, которого вел Дьюранд. Воин обратил внимание на сине-зеленую попону и понял, что конь в действительности не его. Значит, это трофей.

За пределами ристалища слуги поставили шатер, где рыцари могли укрыться от непогоды. Оруженосцы вместе с Гутредом внимательно осматривали доспехи и раны каждого входившего. Один из пажей сунул в руку Дьюранда кубок вина.

— Самое мерзкое утро с того дня, как у меня померла жена, — вымученно пошутил Берхард, опускаясь в кресло.

— Нам пришлось туго, — согласился Конзар.

Повисла тишина, прерываемая лишь тяжелым дыханием рыцарей. Сражение не прошло бесследно: у кого-то был сломан нос или палец, кто-то лишился зубов или вывихнул плечо. По крыше шатра шелестел дождь.

— Скольких мы потеряли? — спросил Ламорик.

— Сложно сказать. Одного точно — из Гарелина. Славный был боец — дюжину уложил, — Берхард поморщился.

— Троих, — поправил Конзар.

— Думаю, отступать уже поздно, — саркастически заметил Берхард.

Несколько человек фыркнули.

— Впрочем, — вздохнул Берхард, — если мы не выйдем на бой, нам все придется сражаться с Радомором, только позже.

— Вряд ли он нас забудет, — пробормотал Конзар.

— Точно. Поэтому лучше одолеть его сейчас, — Берхард улыбнулся. — Так безопаснее всего.

Пока одноглазый рыцарь улыбался, Гутред склонился, осторожно ощупывая его колено сквозь кольчугу. Берхард дернулся.

— Надо осмотреть ногу. Снимай чулок.

— Черт, — вздохнул Берхард, поднимаясь, и Гутред потянулся к поясу рыцаря — к бечевке, которая крепила кольчужные чулки к поясу.

— А ну убери руки! Ты куда их тянешь? Если ты чулки стащишь, с меня все посыплется. Я не собираюсь выходить на ристалище в чем мать родила.

— Послушай, Берхард, ты уже сегодня один раз надел доспехи… — улыбнулся Ламорик.

— Именно поэтому я и остался жив!

Рыцари прятали в бородах усмешки.

Гутред не собирался уступать, и вскоре Берхард сидел на бочке, оставшись в одних серых бриджах. Старый оруженосец стянул с него все — накидку, кожаную куртку, кольчугу, тунику и чулки — только для того, чтобы осмотреть рану, которая оказалась простым синяком. Гутред невозмутимо взял мазь и с равнодушным видом принялся втирать ее рыцарю в колено. Берхард сыпал проклятьями, уверяя окружающих, что Гутред издевается над ним.

Наконец Берхард вскочил, скомандовав оруженосцу:

— Довольно! Одевай меня обратно.

Рыцари Ламорика плакали от смеха.

Берхард, не обращая на них внимания, дал знак оруженосцу, который, споро подхватив кожаную куртку, кинулся к рыцарю.

— Да нет же. Сначала кольчужные чулки. Не этот, сколько тебя учить! Сначала надевают левый чулок, — Берхард уселся на бочку, и юноша принялся натягивать чулки на толстые ноги рыцаря. — Вот так, я их сам завяжу. Теперь тащи куртку.

Юноша подхватил мокрую кутку и попытался надеть ее через голову рыцаря. Берхард одернул ее, чтобы разгладить сгибы.

— Что там у нас дальше? — на лице одноглазого рыцаря не было ни тени улыбки.

Юноша склонился над долгополой кольчугой и поднял ее с земли, пытаясь отыскать рукава и воротник. С превеликим трудом Берхард натянул ее на себя, вращая головой и дергая руками в рукавах. Без помощи оруженосца он вряд ли справился бы.

— Ты славно помог мне, малыш, — улыбнулся Берхард, поглаживая руками красную накидку, обшитую изнутри металлическими пластинами. На ткани красовался герб — три певчие птицы. — Она не раз меня спасала, — сказал рыцарь, ударив кулаком в грудь.

Наконец Берхард натянул шапочку из белой парусины, завязав узелок под подбородком, и принял из рук оруженосца кольчужный капюшон.

— Молодец, правильно догадался, — похвалил рыцарь, натягивая капюшон поверх шапочки. — Рукавицы не трогай, я их надену перед самым выходом. Боже всемогущий, — неожиданно вздохнул он. — Отлить-то я забыл.

Шатер чуть не рухнул от взрыва хохота. Когда все наконец отсмеялись, Берхард провел рукой по доспехам и, глянув на оруженосца, произнес:

— Черт, я же шлем потерял, — он повернулся к Конзару. — Я его снял, когда мы сражались… Кажется, порвалась кольчуга, — Берхард опустил взгляд на пластинчатый доспех. В нем зияло небольшое отверстие, из которого свешивалась цепочка. — Ничего удивительного, — рыцарь поднял взгляд на оруженосца. — Ну как, сможешь отыскать мой шлем? Там еще на плюмаже — фигурки птиц. По крайней мере, они там были до сегодняшнего боя.

Дьюранд проследил взглядом за юношей, который, смущенный всеобщим вниманием, кинулся на поиски шлема. Потом ему вспомнилось, куда побежал оруженосец. Мальчику предстояло копаться в грязи залитого кровью ристалища, на котором лежали трупы, втоптанные в землю копытами сотен коней. Мальчик никогда такого не видел. Дьюранд подумал, что в этом отношении он и сам ничем не отличается от юного оруженосца. До сегодняшнего дня он никогда не видел столь жестокой и кровавой битвы. Дьюранд уставился в узоры на ковре, забыв о бокале вина в руке.

Не прошло и часа, как в палатку вбежал посыльный одного из герольдов, чтобы объявить о скором начале схватки.

Над ристалищем кружили птицы-падальщики. Их никто не осмеливался отогнать. Восседавшие на конях рыцари взирали, как птицы, опустившись на землю, важно расхаживали между трупами. Черные клювы впивались в мертвую плоть распростертых на ристалище тел.

— Никогда такого не видел, — признался Берхард.

— Разве что на поле боя, — отозвался Конзар.

К ним подбежал оруженосец Берхарда, прижимая к груди покрытый грязью и кровью шлем с погнутым плюмажем.

— Славный мальчик, — кивнул Берхард, забирая у юноши шлем.

Знатнейшие люди королевства медленно рассаживались на длинные скамейки, расставленные на трибунах. Среди них Дьюранд увидел и вздернувшую подбородок леди Мод, и энергично посматривающего по сторонам бородатого лорда в сопровождении толпы лизоблюдов — герцога Беоранского. Увидел он и Бидэна — принц поддерживал под локоть брата. Взгляд Дьюранда задержался на мрачном короле в одеждах, украшенных драгоценными камнями, — государь был похож на льва, угодившего в ловушку.