Оба фельдмаршала настаивали на применении нового оружия против союзников. 13 июня, ровно через неделю после того, как войска союзников высадились во Франции, немцы впервые применили против Англии самолеты-снаряды «Фау-1». Генерал Хейнеман, отвечавший за разработку и испытания нового оружия, объяснял, что «Фау» еще не отработано; точность попадания в цель плюс-минус восемнадцать километров. Получив эту информацию, Гитлер, запретив использовать «Фау-1» против английских портов, решил сосредоточиться на Лондоне, полагая, что в этом случае Англия станет более сговорчивой и захочет прийти к соглашению. Похоже, он сильно ошибался в отношении эффективности «оружия возмездия».

Рундштедт попытался объяснить, что необходимо существенно перегруппировать Западный фронт. Он попросил разрешения отступить, чтобы группа армий «Г» могла бы, объединившись с девятью пехотными и четырьмя таковыми дивизиями, превратиться в новую стратегическую силу. «Вы должны стоять, где стоите», – заявил Гитлер. Вскоре после совещания в Марживале Кейтель позвонил Рундштедту из Восточной Пруссии. «Что нам делать?» – с отчаянием спросил он у Рундштедта. «Заканчивать войну. Что же еще?» – ответил фельдмаршал.

Упрек Роммеля в отношении политики, проводимой ОКВ, обидел Гитлера, и он заявил, что на следующий день, то есть 14 июля, намерен лично посетить участок фронта, где произошла высадка союзников. Но вечером 13 июня выпущенный против Англии «Фау-1» сбился с курса и взорвался неподалеку от командного пункта. Гитлер в сопровождении мощного эскорта истребителей немедленно вылетел в ставку.

19 июня борьба вступила в новую фазу. Союзники захватили Шербур и создали плацдарм на реке Одон. Теперь немцы кинули в бой большие танковые формирования. Две танковые дивизии СС, несмотря на бедственное положение на Восточном фронте, подошли из Венгрии. Немцы отчаянно стремились оттеснить противника с занятого плацдарма. В жестоких боях были практически полностью уничтожены три бронетанковые дивизии и пять понесли тяжелые потери. Таким образом, дивизии, которые Рундштедт хотел использовать в качестве оперативного резерва, были уничтожены. Эта фаза закончилась 1 июля, когда враг прорвался на равнины Северной и Центральной Франции.

После совещания в Марживале Роммель имел более или менее откровенный разговор с Дольманом, который не был фанатичным приверженцем режима.

V

29 июня, в день, когда Дольман прямо в своем штабе умер от сердечного приступа, Роммель и Рундштедт были вызваны к Гитлеру в Оберзальцберг. Гитлер пространно распространялся о будущей победе и тех огромных изменениях, к которым приведет «чудо-оружие». Он категорически не хотел слушать никаких возражений. Генералы уехали в прескверном настроении.

Вернувшись во Францию, Рундштедт узнал, что с позором уволен. Его преемником стал фон Клюге, который был приглашен в Оберзальцберг, где выслушал многочасовые наставления фюрера. Роммель знал, что Клюге посвящен в планы заговорщиков, и был невероятно удивлен, когда Клюге потребовал неукоснительно соблюдать все директивы Гитлера и подверг критике пессимистичные настроения, царившие на Западном фронте. Клюге относился к тому типу людей, которые легко меняют точку зрения. Когда Клюге находился на Восточном фронте, Тресков сумел убедить его в необходимости переворота. Теперь уже Гитлер убедил Клюге, что вина за успешное вторжение союзников целиком лежит на Роммеле и Рундштедте, и выразил уверенность, что Клюге способен правильно подойти к решению проблемы. Роммель был в шоке. Однако как только новый главнокомандующий поговорил с армейскими командующими, с преемником Дольмана и с генералом Эбербахом, командующим 5-й танковой армией, он полностью изменил свое мнение и был вынужден извиниться перед Роммелем, признав правильность его оценки. Он осознал безнадежность создавшегося положения.

Роммель решился на отчаянный шаг. Он направил Клюге отчет, который тот переслал Гитлеру. В нем Роммель призывал Гитлера посмотреть в лицо фактам и положить конец войне. Если Гитлер откажется действовать, заявил Роммель в своем штабе, я сам приму соответствующие меры. Он не знал, что группа Штауффенберга планировала 16 июля совершить покушение на Гитлера.

17 июля на обратном пути в штаб автомобиль Роммеля был обстрелян вражеским истребителем. Водитель погиб. Сам фельдмаршал был тяжело ранен в голову и в бессознательном состоянии доставлен в госпиталь недалеко от Парижа. Фон Клюге принял на себя командование группой армий «Б», чтобы помешать Гитлеру назначить на эту должность генерала СС.

VI

Этим закончилась последняя попытка положить конец войне с помощью армий Западного фронта. Безусловно, поддержка такого популярного человека, как Роммель, оказалась бы весьма кстати 20 июля, хотя всегда существовала опасность, что войска Западного фронта, имевшие свою, достаточно специфическую точку зрения, могли расценить план переворота как удар в спину. Тем не менее уход Роммеля со сцены не снизил накал страстей. В январе 1944 года Гитлер признался Варлимонту, что, если вторжение будет успешным или если будет потеряна Румыния, войну выиграть не удастся. Теперь уже было ясно, что вторжение прошло успешно, а советские войска подошли к Румынии. Заговорщики оказались перед альтернативой: либо немедленно приступать к осуществлению плана, либо вообще отказаться от его выполнения. Заговорщики понимали, что время работает против них. Гестапо подбиралось все ближе. Уже был арестован Гельмут фон Мольтке и члены кружка Крейсау. Гиммлер сказал Канарису, что прекрасно осведомлен о перевороте, планирующемся в высших военных кругах, и, назвав Бека и Герделера, заявил, что у них ничего не выйдет, потому что он вовремя вмешается.

Последний план был, по сути, детищем ближайшего окружения Штауффенберга, Бека и Линдемана и заключался в следующем. Штауффенберг вызвался сам уничтожить Гитлера и Гиммлера на совещании в ставке с помощью бомбы с часовым механизмом, которую он взялся пронести в портфеле. Его должен был сопровождать еще один заговорщик с запасной бомбой. В решающей момент генерал Фельгибель, начальник войск связи, отрезает ставку от внешнего мира. Тогда же в Берлине командующий резервной армией приступает к выполнению операции «Валькирия». Войска должны занять и удержать в своих руках национальное управление радиовещания, радиостанции столицы, телеграф, телефонные узлы, рейхсканцелярию, министерства и штабы СС и гестапо. Заговорщики предполагали выпустить из концентрационных лагерей всех политических заключенных, а сами лагеря уничтожить.

Затем по радио, телефону и телеграфу будет передано сообщение, что в Берлине сформировано новое, антинацистское правительство во главе с Беком (временным руководителем государства), канцлером Герделером и фон Хасселем или бывшим послом в Москве фон Шуленбургом в качестве министра иностранных дел; у Шуленбурга были хорошие отношения со Сталиным. Министерство пропаганды возглавит Линдеман, а Витцлебен примет на себя командование вооруженными силами. Заговорщики были убеждены, что немцы путем свободных выборов сами должны решить, каким будет их государство. Военная диктатура и временное правительство рассматривались в качестве временной меры в условиях переходного периода.

Оставался вопрос установления контактов с вражескими державами. Перспективы были весьма обнадеживающими. Осенью 1943 года через шведского банкира Валленбурга был установлен контакт с Черчиллем. Кроме того, предпринимались попытки через Карла Бурхарда установить связи с западными державами в Швейцарии. Правда, возникла проблема в отношении Советского Союза, поскольку не удалось выйти на комитет «Свободная Германия». Было непонятно, как СССР отнесется к новому правительству, состоящему по большей части из представителей германского правящего класса. Фактически, этот же вопрос относился и к США. Что касается военных вопросов, то Штауффенберг хотел оттянуть все войска к Рейну и перебросить боеспособные дивизии на Восточный фронт.