- Караванщики открывают портал, - прошелестел Дакар. Я не видел его, лишь размытый силуэт, за спиной которого серел лагерь Герона. – Лиам останется здесь вместе с нашими осведомителями.

- Хорошо, - кивнул рассеянно. - Я у ворот.

- Жиром тоже на месте. Я вернусь в Сарраш через несколько вдохов. У тебя… - он вдруг резко отвернулся, так и не договорив, и всмотрелся в ночную темноту, словно что-то услышал или почуял, втянул носом воздух.

- Дакар?

- Крокотты рядом, - тряхнул он головой, снова застывая перед зеркалом, глаза сверкали волчьим азартом – стали яркими, желтыми. – Тени бесятся.

- Ты что-то собирался сказать, - нахмурился я, возвращая оборотня к прерванному разговору.

- Просто хотел спросить, в порядке ли ты, - пожал старый друг плечами. Я склонил голову, ожидая объяснений. – Последние дни выдались не самыми простыми, я вижу леопарда в твоих глазах.

- Так же, как и я вижу в твоих волка, - усмехнулся, открывая на миг лицо. – Не бери в голову, я более чем в порядке. И…  береги спину.

Сверкнула на миг в темноте широкая улыбка.

- И ты, не прощаемся, - кивнул Дакар.

- Я не охотник, - снова усмехнулся.

- Да, но ты их король, - оскалился еще шире в ответ ректор СВАМа, золотые глаза мерцали теперь даже ярче, чем несколько вдохов назад.

- Никогда.

Я убрал зеркало в пространственный мешок и обернулся, все еще оставаясь под покровом Сумеречной. Зрение, слух, нюх – в шкуре зверя все это гораздо лучше работает. Я не собирался упускать караванщика сегодня. Не собирался упускать Шайнилу.

Герона я увидел через пару лучей глазами своей Основной.

Он вышел из портала недалеко от ворот, вместе со своим сармисом, закутан был в серый потрепанный плащ, скрывал лицо под ниамом, наверняка под личиной, если бы не тень, бежавшая за ним, я мог бы его не узнать. Руки оборотня были пусты, не было ничего и на спине ящера. Возможно, птица – в пространственном мешке, возможно, все-таки на спине сармиса под мороком.

Так же, как и меня у портала, Герона остановила стража, наверняка задавали те же вопросы. Осмотрели его ящера, осмотрели самого оборотня, держали дольше, чем меня у портала.

А я наблюдал за всем этим из тени и не мог унять дрожь предвкушения в мышцах и теле, переминался с лапы на лапу, как котенок, нарезал круги под крышей дома, рискуя быть замеченным, но не в силах заставить себя сидеть на месте.

Наконец-то спустя бесконечность вдохов караванщик зашагал вверх по улице, и я последовал за ним, давя в себе нетерпение, заставляя действовать с осторожностью. И тянущее, тревожащее чувство продолжало скрестись в груди, мешая сосредоточиться и отбросить все лишнее.

Герон шел на север Халдары, пробирался переулками и подворотнями, оглядываясь так часто, будто ощущал мое присутствие. Хотя может и ощущал, кто знает… Под его ногами не скрипел песок, одежда почти не шуршала, он двигался с поразительной легкостью и проворством для мужика его комплекции. Единственное, что выдавало караванщика – запах. От Герона по-прежнему воняло спиртом, немытым телом и пылью.

Я не обладал способностями Катарин, у меня не было такой же феноменальной памяти, как у нее, но я помнил, что на севере Халдары – трущобы бедняков и заброшенное здание Магистрата. Полуразрушенное и ушедшее под землю. Катарин говорила, что, по слухам, под Магистратом был целый подземный лабиринт, скрывающий в своих недрах артефакты, оставшиеся еще со времен восьмисотлетней войны. Правда, Катарин сильно сомневалась, что слухи имеют под собой реальную почву. И говорила она это с такой уверенностью, будто знала, где на самом деле хранятся тайные знания Мирота и древние сокровища.

А оборотень продолжал петлять, как заяц, забирался все дальше и дальше, все реже и реже встречались на пути василиски, все темнее и темнее становились переулки, поменялись запахи и звуки, все беднее и беднее были дома. Через какое-то время я уже смог различить громадину старого магистрата, пока вдалеке, но она все же чернела на фоне самой старой и самой бедной части Халдары. Скалилась в мерцающее звездами небо, подобно умирающему зверю.

Еще через несколько лучей левую лапу вдруг кольнуло – в пространственном мешке ожило зеркало связи, заставив меня остановиться. Сильнее заскреблось мерзкое чувство внутри. Я проигнорировал вызов, пробираясь следом за волком, но кто бы не хотел со мной связаться, сдаваться он явно не собирался. Лапу продолжало колоть, продолжало светиться плетение где-то в недрах мешка.

Я мысленно выругался и все-таки перекинулся, заранее проклиная того, кто окажется по другую сторону серебристой глади, поставил завесу и бросил короткий взгляд в зеркало.

- У нас проблема, - скрипнул зубами Дакар. Казалось, он был раздражен и напряжен не меньше моего. Я опять не видел его лица, но слышал эмоции в голосе, читал их в глазах. Все-таки мы слишком давно знаем друг друга.

- Говори, - прорычал я.

- Нет, - тряхнул ректор головой, - это ты говори. Ты идешь за Героном?

- Да.

- Вот в этом-то и проблема, - проскрежетал волк.  

- Что ты им…

- Я, Жиром и Лиам тоже идем за Героном, - ректор повернул зеркало, и я действительно увидел спину оборотня впереди него. Мужик был одет точно так же, двигался точно так же, поворачивал голову точно так же, как и Герон, за которым сейчас шел я. Полагаю, что даже запах был таким же. Его тень совершенно точно была тенью караванщика.

Я с шумом втянул в себя воздух.

- Один из них должен быть настоящим, - прорычал я, проверяя маячок и привязку. Невероятно, но и они были у все четверых. Не оставалось сомнений чьих рук это дело. – Ничего не меняем.

- Ты уверен? – прогудел Дакар.

- Абсолютно.

Прощаться Дакар не стал, просто сбросил плетение, и через миг я разглядывал собственное отражение. Удивительно, но особенной злости на Шайнилу за провернутый трюк я уже не испытывал. Так, легкое раздражение, не более. Предвкушение и азарт разгорелись еще ярче, так сильно, что наконец-то задавили зудящую тревогу.

Молодец.

Нет, она правда молодец. Непонятно только, где именно мы прокололись, и как темная все поняла. Но этот вопрос мы решим после.

Герон тем временем ускорился, начал реже оглядываться, перестал скрываться. А когда до здания бывшего магистрата осталось меньше ста шагов, вообще перешел на бег и остановился только после того, как оказался в здании. Перестал особенно таиться и я, проскальзывая за ним в развалины через то, что раньше было то ли окном, то ли черным ходом.

Здесь было душно. Удивительно душно и тесно для развалюхи, в которой, казалось, сквозняки должны просто гулять. Очень много песка. И не было похоже, что кто-то недавно посещал это место. Коридоры отзывались гулким эхом шагов караванщика, приходилось почти пробираться через россыпь огромных камней, оставшихся от кладки, сгнившие балки, какие-то огрызки мебели. Слышалось шуршание и копошение ночных пустынных тварей: скорпионов, пауков, пару раз на глаза попадались змеи.