Волк направлялся к восточной части здания, и в какой-то момент я понял, что он не был здесь раньше: слишком часто останавливался перед развилками, слишком часто препятствия, попадавшиеся на пути оборотня, становились для него сюрпризом. Мужик ругался и что-то бормотал себе под нос, несколько раз хватался за кинжал на поясе, когда недалеко пробегала крыса или проползала змея. Оборотень заметно нервничал и боялся. Его страх чувствовался в дыхании, в участившемся биении сердца, в усилившемся запахе пота, в ставших все более дерганными движениях. Караванщик не чувствовал себя в безопасности, был далек от уверенности, дергался от каждого шороха.

А я скалился, идя за ним, наблюдая, как караванщик корячится и корчится, пробираясь между завалами и грудами камней, как еще больше пропитывается пылью одежда волка.

Оборотень остановился и с облегчением выдохнул только оказавшись в какой-то комнате в самой восточной части здания, огляделся и снова выдохнул, а я притаился в коридоре, не сводя взгляда с Герона. Пустыми глазницами окон помещение смотрело на безжизненные, недвижные пески, над головой мерцало звездами небо, лунный свет удлинял тени и превращал камни в недвижных исполинов.

Старый магистрат казался застывшим, будто выпавшим из времени, слух по-прежнему улавливал копошение и легкий свист ветра в щелях, шуршание песка, какой-то скрежет.

Эйлон засучил рукава верхнего халата, подоткнул его полы за пояс, чтобы не болтались, и прошел в дальний конец комнаты, к небольшой груде камней. Оглянулся еще раз, а потом открыл пространственный мешок. Через миг в его руках тускло поблескивал шарик с каким-то сжатым заклинанием. Оборотень бросил его на камни, и они в один вдох осыпались мелкой пылью, совершенно беззвучно, не было даже вспышки, повеяло знакомой магией. Хаос – то, что совершенно точно доступно Шайниле.

Волк стер ногой труху и крошку, открывая люк. И в отличие от всего остального в магистрате, он казался относительно новым. Не скрипели петли, не трещали доски, крышка поднялась легко, стоило оборотню снять с нее защитное плетение. Мужик просто коснулся его, и вязь заклинания расползлась на нити, как от лезвия, отбрасывая темно-фиолетовые сполохи на пол и стены.

Я поднялся на лапы, следуя за волком в темный проем лаза, Герон зажег светляк.

Здесь было еще теснее, чем наверху, но на удивление не так душно, и гораздо меньше песка, откуда-то тянуло по лапам сквозняком. На стенах кое-где еще остались крюки и штыри для магических светильников, валялись под лапами ржавые цепи.

Камеры. Здесь когда-то были камеры, возможно, всего лишь временные.

И оборотень тут заметно расслабился, чувствовал себя увереннее и гораздо свободнее, скорее всего потому что коридор пусть и петлял, но не разветвлялся, не делился на несколько новых.

А еще, возможно, потому, что до конца пути оставалось не так долго.

Здесь явно кто-то жил. Почерневшие от времени двери некоторых камер были открыты, и внутри вместо вполне ожидаемых цепей, ржавых коек и скелетов я видел кострища, бочки, книги, откуда-то тянуло жареным мясом. Тут не пахло пылью и затхлостью, на стенах не было паутины, плесени, кладка казалась надежной, пусть и потрепанной.

Но караванщик шел мимо, нигде не останавливаясь и не задерживаясь, и я следовал за ним. Лучей через пятнадцать волк уперся в тяжелую железную дверь, снял плетение точно так же, как и на люке, и потянул створку на себя. Тихо прошуршали явно недавно смазанные петли, Герон вошел внутрь. Я пригнулся и почти на брюхе прокрался к проему, просовывая морду в щель. Соблазн спустить с цепи Основную был огромный, но Шайнила такая же теневая, как и я. Тень она могла заметить раньше, чем мне того бы хотелось.

Комната, именно комната, а не камера, оказалась вполне обычной: кровать, стол, шкаф с книгами, ковер на полу. Все не новое, но… вполне нормальное. У стены слева зеркало в полный рост, кресло перед ним.

И в этом кресле сидела Шайнила. Точно такая, какой я видел ее в последнем сне. Бледная, в тонкой белой рубашке, со спутанными темными волосами и недовольно кривящимися губами.

Прятаться больше не имело смысла.

Я шагнул внутрь в тот самый момент, когда волк вытащил из пространственного мешка тюк с птицей. В тот самый момент, когда он приветствовал ведьму.

- Я принес тебе птицу, - прогудел Герон, стараясь не смотреть на темную.

- О, - усмехнулась она, продолжая разглядывать собственное отражение в зеркале, - я смотрю ты принес мне не только ее, - холодная улыбка расползлась по губам, волк нахмурился и отступил на шаг, острее пахнуло страхом. Караванщик боялся темную так сильно, что готов был бросится наутек немедленно.

Я выскользнул из тени, толкнув задней лапой дверь, сел прямо перед ней, оскалился.

- Здравствуй, Шайни.

Герон метнулся было ко мне, выхватывая из-за пояса кинжал, но сделать ничего не успел.

- Стоять, волчонок, - протянула теневая почти ласково, и волк действительно застыл в нелепой позе, будто напоролся на стену, на правом запястье зажегся фиолетовым какой-то узор. Было очень похоже на марионетку.

- Здравствуй, Алистер, - чуть кивнула ведьма, обращаясь ко мне, небрежно махнув рукой Эйлону. Мужику потребовалось не больше нескольких вдохов, чтобы отмереть и понять, чего хочет теневая, но и это короткое промедление заставило ее недовольно цокнуть. Герон от звука дернулся так, будто Шайнила огрела его плетью.

Караванщик, осторожно ступая, вернулся к креслу, поднял мешок, снимая стазис, раскрыл и тут же снова застыл, расширившимися глазами глядя внутрь.

Что? Иллюзия Рин наконец-то перестала действовать?

С глухим стуком мешок упал на пол, обнажая свое нутро и искореженную гарпию в нем.

- Я… - волк оттянул ворот, поднял взгляд на лицо Шайнилы и тут же попятился к двери, рука опустилась на рукоять кинжала. Вот только незадача… У двери сидел я.

- Ты идиот, - прошипела теневая, сжимая кулаки. Глаза сузились, побелели от злости губы, она следила за волком так же, как и за мной, через гребаное зеркало, будто никак не могла от него оторваться. Что-то… было не так.

Караванщик вертел башкой, глядя то на меня, то на Шайнилу, и дрожал так, что все его тело ходило ходуном.

- Скажи, Алистер, мне убить его или оставить в живых? В конце концов, мне все еще нужна птица, - теневая поднялась на ноги.

- Тебе лучше всего отправится к духам грани, Шайнила, - ответил я, бросил взгляд в зеркало, потом на комнату и волка, и наконец-то понял в чем дело. – Забавный трюк, боишься, Шайни?

Я шагнул вперед, перекидываясь и отпуская Основную.

- На самом деле бояться стоит тебе, мой дорогой жених, - она улыбнулась так сладко и тягуче, что волка затрясло. Сверкнули холодом глаза.

- Не смеши, - покачал головой.

- Как скажешь, - развела она руками в стороны. – Только скажи, знаешь ли ты, где сейчас Катарин Равен? С кем?