Ответа дожидаться не стала, просто сбросила, убрала телефон в сумку.

Слез по-прежнему не было.

Странно.

Урну Анатолий принес примерно минут через сорок, а вот вместо водки было вино, я поблагодарила колдуна, все забрала и дождалась, пока он уйдет. Поставила урну в нишу в новом памятнике.

— Вы вместе теперь, — улыбнулась, разглядывая выгравированную фотографию, с которой они смотрели на меня. Счастливые, молодые, влюбленные. — И мне отчаянно хочется верить, что это еще не конец. Вы встретитесь в следующей жизни, родите детей, построите дом за городом, как мечтали. Заведете английского бульдога, да, Игорь? — я вытащила пробку из бутылки, проигнорировала бокал, сделала глоток прямо из горла. — Вы будете счастливы, вы будете жить, мечтать. Все будет как надо.

Еще один глоток вина. Дым из крематория наконец-то перестал виться черной траурной лентой по небу. Стало почему-то легче.

Я говорила, пока бутылка вина не опустела, пока не поднялся ветер, пока не разъехались «гости». Скорее всего, говорила больше для себя, чем для них. И меня понемногу отпускало. Легче не стало, но стало спокойнее, я даже улыбалась, вспоминая, как мы с Олей гуляли тем вечером по набережной, улыбалась, представляя, какими будут их следующие жизни.

Слез все еще не было. А горечь, сдавливающая горло, была. Я чувствовала, что нахожусь на грани. Где-то ровно посередине над пропастью из истерики и ярости.

Постепенно начало темнеть, зажглись фонари над дорожками, но сумерки до конца еще не опустились. Тоже на грани.

— Шелестова, а я полагал, что по роду своей деятельности ты должна понимать, что это, — Ирз окинул рукой могилы, — пустая трата времени и сил.

Он стоял за оградкой, напыщенный и холеный. Бесячий до одури.

— Именно поэтому ты приходишь сюда пожрать? — не удержалась я, поднимаясь.

В «Калифорнии» ждут Эли и душа. Пора домой.

— Фу, как грубо, Шелестова, — бес предусмотрительно посторонился, пропуская меня вперед.

— Ирз, за каким чертом ты приперся? Ты мало получил от Волкова в прошлый раз?

— Ну его здесь сейчас нет, — растянул придурок губы в своей коронной мерзкой улыбке.

— Здесь есть я, и я страшнее, ты знаешь, — мой голос звучал на удивление спокойно, хотя мне очень хотелось придушить урода. — Зачем ты подослал ко мне Артура и бывшую Волкова?

— Ну я не мог не воспользоваться таким шансом и не подразнить тебя. Ты спряталась от меня, Мара, защитила отель. Вот только от людей защиту не поставить, не правда ли?

Я развернулась так резко, что бес не успел среагировать, схватила его за горло, больше не сдерживая силу. С треском порвалось платье, выпуская наружу крылья. Ногти впились в плоть гаденыша.

— Подразнил? А теперь смотри мне в глаза, Ирзамир, смотри и узри! Смотри на свою смерть, Ирзамир! — я почти отключилась от происходящего, как делала всегда. А бес смотрел, смотрел внимательно, очень внимательно, а потом начал трястись мелкой дрожью. Человеческая маска потрескалась, порвалась, начала падать лоскутами с лица и шеи, облазить. Он сначала заскулил, как щенок, почти так же, как Ливанов. Потом завыл.

Я крепче сжала руку.

Сила лилась потоком. Чистым, сладким, огромным. Так хотелось его убить, вырвать хребет, сломать каждую кость в теле. Как же хотелось его убить!

Но дальше, за поворотом, я слышала голоса. Женские голоса, и они быстро приближались. Ирзамир вопил, глядя на меня остекленевшими глазами. Я с трудом заставила себя разжать пальцы.

Бес свалился под деревом, закрыл то, что осталось от маски, руками. Его все еще била дрожь, и он все еще выл. А меня буквально захлестывала ярость. Огненная, необузданная. Я с трудом убрала крылья, встала так, чтобы загородить беса собой.

Мимо прошли две женщины. Прошли торопливо, переглядываясь, тихо что-то обсуждая. Я дождалась, пока их шаги стихнут, выпрямилась и со всей силы пнула беса в живот.

— От твоего убийства меня останавливает только Совет. Если бы мы не были на нейтральной территории, ты был бы уже мертв.

— Этого не случится! — крикнул бес. — Того, что ты показала мне, не будет никогда!

— Гори в аду, Ирз, — я отвернулась, достала телефон, чтобы вызвать такси.

— Ты скоро сама нарушишь правила, Мара! Сама! И «Калифорния», и близнецы достанутся мне! Мне!

Я обернулась, махнула рукой, и тупого ублюдка впечатало в дерево. Он подавился следующим злобным криком. Надеюсь, откусил свой поганый язык.

Но его последние слова так и звучали у меня в голове все то время, пока я ехала домой.

— Да ты пьяна, мать, — встретила меня на пороге Элисте. — Ну хоть не в истерике. Плакала?

— Нет, — отрицательно покачала головой.

— Это хорошо. Плохо, что ты пьяна.

— Не так уж я и пьяна, — я протиснулась мимо собирательницы и упала в кресло, сбрасывая с ног жуткие лодочки. Крюгер вертелся вокруг, тыкаясь мокрым носом куда попало, норовя забраться на колени с требованием ласки.

— Может и не так, но все равно… — Эли встала напротив, скрестила руки на груди, пристально меня разглядывая. Видимо, оценивала масштаб катастрофы. — Ладно, это дело поправимое. — Девушка говорила слишком быстро и торопливо. То есть нет, конечно. Эли говорила как обычно, но сейчас мой вымотанный мозг за ней не поспевал.

— Кстати, звонил твой змееныш. Господь, голос у него… Я чуть от экстаза не умерла, — она потянула меня за руку. — Вставай. Будем тебя в чувства приводить.

— Не хочу, — я приподнялась на несколько сантиметров и снова плюхнулась в кресло. Вино действовать начало только в такси. — Я здесь останусь. На ночь. — Я откинула голову на спинку и закрыла глаза.

Кресло было большим, мягким, удобным. Шевелиться совершенно не хотелось, а вот спать — очень.

— Шелестова, — не унималась собирательница, — поднимай свою тощую задницу и пошли со мной! — она дернула меня еще раз. — Не заставляй применять к тебе силу.

— Не пугай ежа голой жопой, — вяло отмахнулась от девушки.

Ярослав Волков

— Шелестова, какого хрена у тебя телефон отключен? — я толкнул дверь в зал ресторана и на несколько секунд замер на пороге.

Мара полулежала за ближайшим столиком, напротив нее, подперев кулачком подбородок, сидела какая-то девушка. Живая, для разнообразия, но явно не человек. Девушка помахала мне рукой, Шелестова только пробормотала что-то невнятное.

— Привет, обладатель самого-сексуального-голоса-в-мире. Я — Эли, а ты, должно быть, Волков?

— Привет, — я рассматривал гостью все то время, пока шел от дверей к столику. Перевел взгляд на Мару, она лишь вяло улыбнулась. Хозяйка отеля была пьяна. Колючка окончательно сползла со стула и уронила голову на сложенные на столе руки, чуть не столкнув кофейник и закрытую бутылку виски.