Она двигалась быстро, широко шагала и размахивала руками, резкая и порывистая, как всегда.

— Что там у тебя?

— Если вкратце, то задница, — улыбнулась, пропуская собирательницу в дом.

— Очень содержательно, — фыркнула гостья. — Рассказывай.

— Лучше покажу, — вздохнула я, жестом прося девушку следовать за мной, поднимаясь на второй этаж.

Призрак все еще спала. Такая же изуродованная и несчастная, как и была с утра. Ее красный туман заполнил собой всю комнату, но сейчас был бледнее, чем тогда, когда я пришла за ней. Ее раны все еще кровоточили. А у меня на руке болтался браслет мертвой.

— Срань господня, — застыла Эли на пороге, нервно одергивая рукава джинсовой короткой куртки, во все глаза рассматривая убитую.

Первые несколько мгновений мне казалось, что Элисте придется ущипнуть, чтобы привести в чувство, но уже секунд через десять она сделала осторожный шаг внутрь, подошла вплотную к кровати и склонилась над мертвой.

— Она…

— Под японской дурью, — ответила, не дожидаясь самого вопроса, и удостоилась удивленного взгляда. — Она кричала практически без остановки, — пояснила, передергивая плечами, и Эли снова отвернулась к убитой.

— Сделай мне чаю, — попросила собирательница через несколько минут полной тишины, отходя от кровати. — Без сахара, с мятой.

Ее взгляд ничего хорошего не обещал, слишком резко ушла оттуда вся обычная бесшабашность.

Когда я вошла в зал ресторана с подносом и чашками, Эли сидела за дальним столиком и гипнотизировала тонкую струйку дыма от сигареты.

Я поставила поднос на стол, молча вытащила из пачки длинную «палочку здоровья» и щелкнула зажигалкой.

— Это еще не все, — дым кошачьей лапой царапнул горло, продрал легкие. Эли предпочитала на редкость крепкий табак.

— Да я уже поняла. Еще километра за три до отеля понимать начала, — скривилась собирательница, махнув рукой в сторону залитого дождем окна, за которым на ветках деревьев все так же сидели вороны. — Ирз не заставит себя ждать.

— Пусть, — вздохнула, крутя за ручку пустую чашку. Китайский зеленый с мятой еще не заварился, а портить напиток не хотелось. Я еще раз глубоко затянулась и начала рассказывать Элисте о том, что случилось. В том числе и про Стаса.

Где-то в середине моего рассказа девушка разлила по чашкам чай. Сигаретный дым, витающий в кафе, странно будоражил, хотя, по идее, должен был успокоить. Я старалась не обращать на это внимания и не думать о том, что наверху меня ждет дурацкое черное платье.

— Милая, — Эли отставила чуть тронутый чай в сторону, внимательно взглянув на меня, — ты же понимаешь, что случилось с душой.

— Он нефилим, — отрицательно покачала я головой.

— Ты в этом уверена?

— Я видела то, что видела перед смертью убитая, как я могу быть не уверена?

— А ты уверена, — девушка откинулась на спинку стула, — что то, что видела она — правда?

— В каком…

— Измученная, почти сошедшая с ума от боли, болезни, гнилой крови… Сознание так часто играет с нами в игры даже в повседневной жизни, так чего ты ждешь от умирающей девушки?

— Я видела крылья, Эли. Всего сотую долю секунды, может быть, но видела отчетливо. И эти крылья еще темнее моих, — чай приятно согревал, мята проясняла мысли.

— Думаю, цвет он обеспечил себе сам. И даже если придурок нефилим, одно не исключает другого. Ты знаешь, что маньяк сделал с душой.

— Но…

— Знаешь, Мара, — тверже, жестче проговорила собирательница.

— Ладно, знаю. Убийца ее извлек, как это делаешь ты. Я просто не понимаю, как это возможно, — отрицательно покачала головой. — И почему он не закончил начатое.

— Он неопытен в этом деле. Судя по всему, самоучка. Не из наших, официальных. Мы бы заметили. Отвлекся, не успел, в конце концов «рука соскользнула». Так что причин может быть тысяча.

— Убийца мучает только «ведьм», — нахмурилась, все еще сомневаясь. Точнее, желая сомневаться.

— А кто говорил, что он нормальный? — посмотрела на меня собирательница, как на несмышленого ребенка.

— Все равно… Ублюдок не настолько силен, чтобы быть собирателем, судя по все тем же крыльям. Они жалкие, Эли, словно недоразвитые.

Девушка молча отхлебнула из чашки, не сводя с меня внимательного, слишком проницательного взгляда. Она все еще выглядела юной и прекрасной, только в глазах отражался реальный возраст. Эли была младше на двадцать три года, но, в отличие от меня, с самого рождения жила среди людей. Я все еще не знала, как это расценивать: как везение или, наоборот, неудачу. Элисте не знала тоже.

— Даже если так. Для того, чтобы вытащить душу из умирающего человека, много сил не требуется. Много сил требуется, чтобы удержать. И вот тут начинается самое интересное: что он с ними делает потом… — собирательница снова замолчала, улыбка едва тронула уголки губ девушки. — Но ты позвала меня не за этим. Ты позвала меня, чтобы я нашла Стаса. И я найду. И останусь в отеле еще как минимум дня на два. Кита с близнецами нет, тебе завтра надо быть на похоронах, и не на кого оставить «Калифорнию».

— Да.

— Что до остального, — девушка достала из пачки новую сигарету, неспешно подкурила. — Арт изменился сразу после того, как ты… показала ему другую свою сторону, — неопределенно крутанула она рукой в воздухе. — Стал ниже травы, тише воды. Бухал по-черному, девок почти перестал трахать. Но как он узнал про отель, я не знаю. Похоже на какое-то сумасшествие.

— Бывшая Волкова тоже сумасшедшая? — усмехнулась я.

— Может, это заразно, — меланхолично пожала Эли плечами. Что-то царапнуло меня в словах собирательницы, но я не успела ухватить мысль за хвост. Даже не мысль, намек, какое-то ощущение. — К тому же все-таки это она принесла тебе коробку. Коробку с проклятым содержимым.

Сумасшествие… Сумасшествие, которое заразно… Или одержимость…

— Твою ж… — скрипнула зубами, сжав кулаки, — Ирз, — прошипела сквозь стиснутые зубы. — Сраный Ирзамир, — я вскочила со стула, метнувшись в холл, где оставила свой телефон.

— Мара? — крикнула девушка мне в спину, заставив застыть на миг в дверях.

— Сейчас. Надо позвонить Ярославу.

Гад будто только моего звонка и ждал, ответил на втором же гудке. Услышав в трубке его низкое «алло», я заметно успокоилась, сосредоточилась.

— Яр, послушай, я не сказала тебе раньше, потому что не была уверена… В общем, наш нефилим не просто нефилим, а…

— …недоделанный собиратель. Знаю уже, — вздохнул Волков. — Саныч просветил сегодня, буквально минут пятнадцать назад матом меня крыть закончил.

— Почему он крыл тебя матом? — задала я поистине «гениальный» вопрос. Иногда собственная тупость меня поражала.