– Кровавый Сорокопут?

Я поднимаю голову и смотрю на Квина. Потом толкаю его в угол, чтобы не беспокоить остальных.

– Мне ничего не нужно, – говорю я. – Все прибыли?

– Ждем только Императора, – отвечает Квин.

Я подмечаю несвойственную ему бледность. Он едва выжил после жестокого поединка с собственной дочерью.

– У меня для тебя кое-что есть, – продолжает он, вытаскивает из-под плаща серебристый предмет и протягивает его мне. – Маска Элиаса, – объясняет он. – Ты отдала ее мне в прошлом году. Мне кажется, она сольется с тобой, хотя с ним этого так и не произошло…

Я прикасаюсь к живому металлу, теплому и податливому. Вспоминаю о том, как это удобно – носить маску, чтобы напомнить всем, кто когда-либо столкнется со мной, что́ я такое.

– Я тебе очень благодарна, Квин. – Я подношу руку к лицу и провожу кончиком пальцев по бледным рубцам. – Но я уже привыкла к своим шрамам.

Он кивает и убирает маску в карман, потом его взгляд обращается к моим помятым доспехам и стоптанным сапогам. Наверное, приличнее всего сейчас выглядят мои волосы. Это заслуга Лайи. После долгих уговоров я согласилась, чтобы, пока я ем, она расчесала мои спутанные космы и снова заплела косы.

– Немного грязи на доспехах не повредит, Квин, – говорю я. – Это напомнит Отцам о том, что мы недавно выиграли битву.

– Как скажешь, – отвечает он. – Император будет здесь в течение часа. Мы приготовили для вас шатер на тренировочной площадке гарнизона. Военачальники Керис – в наручниках и ждут там, чтобы принести присягу Императору. По твоему требованию я приказал войскам построиться.

Лайя и остальные присоединяются ко мне, и мы направляемся через пустой лагерь к огромной тренировочной площадке, на которой разместились три тысячи Меченосцев и Книжников, а также две тысячи Кочевников. Часть солдат останется в Эстиуме – Империя поможет племенам восстанавливать разрушенные города в пустыне.

На краю поля имеется обзорная площадка, а на ней, под черным навесом, расставлена дюжина кресел. Поодаль стоят на коленях бывшие сторонники Керис. Их руки скованы, и цепи от наручников тянутся к железным кольцам, врытым в землю.

Раздается топот копыт, и разговоры прекращаются. На площадку въезжает колонна Масок во главе с Дексом, за ними следует карета. Из нее выходят Коралия и Мариана Фаррар. Коралия держит на руках спящего Закариаса. Следом за женщинами на землю спрыгивает Тас. Увидев Лайю, он мчится прямо к ней.

– Ты жива! – Он бросается ей на шею, и Лайя невольно пошатывается под его недетским весом. – Теперь Раллиус должен нам с Дексом по десять марок. Вот видишь, Раллиус, а я тебе говорил…

Мальчик несется обратно, а рослый Маска неловко переминается с ноги на ногу под стальным взглядом Лайи.

Я бы тоже хотела со всех ног броситься к племяннику, но я лишь немного ускоряю шаг и встречаю его у шатра. Мариана смущенно бормочет приветствие, Коралия приседает.

– Приветствую тебя, Кровавый Сорокопут, – говорит фрейлина. – Он был в плохом настроении сегодня, но потом все-таки уснул.

– Думаю, ему это понравится не больше, чем мне. – Я осторожно целую племянника в макушку, надеясь на то, что он проспит всю церемонию и не услышит, как генералы Керис будут пресмыкаться перед нами и бормотать в свое оправдание всякую чушь.

Закариас шевелится, и Коралия недовольно хмурится – боится, что мальчик проснется. И тут, к моему изумлению, из-за наших спин показывается Мама и без разговоров забирает ребенка себе. Закариас открывает глаза, оглядывается и надувает губки. Его крошечный носик покраснел.

– Ребенок слишком легко одет. – Мама сердито смотрит на Коралию и Мариану, потом протягивает руку Лайе. Девушка подает кеханни свой плащ. Мама заворачивает Закариаса и ласково улыбается ему. Он смотрит на нее так, словно никогда в жизни не видел такого удивительного человека. Потом улыбается ей в ответ.

– О ребенке не волнуйся, – говорит Мама и взмахом руки отсылает кормилицу и фрейлину. – Я позабочусь о нем. Ты можешь спокойно заниматься своими делами.

– Кровавый Сорокопут. – Муса опускается в кресло позади меня. – Твои зрители прибыли.

Среди «зрителей» полсотни Книжников, многие из которых знакомы мне по Антиуму. Следом за ними на обзорную площадку поднимаются богато одетые мужчины и женщины. Их очень много. Это Отцы и Матери кланов со всех концов Империи. Некоторые из них – мои союзники, кто-то еще недавно поддерживал Керис. Торговцев и плебеев среди них не меньше, чем патрициев. Вместе они представляют почти пятьсот самых могущественных семей Империи.

Квин смотрит на меня, и я одобрительно киваю. Сейчас эти Отцы и Матери увидят сторонников узурпаторши на коленях, и никто больше не посмеет пойти против законного императора.

Под конец появляются залдары, возглавляющие крупнейшие племена страны Кочевников. Когда все занимают свои места, из шатра выходит Квин.

– Отцы и Матери, Книжники и Кочевники! Прошу вашего внимания.

Квин обладает мощным голосом, его прекрасно слышат и воины, стоящие в задних рядах, и зрители на террасе.

– Пятьсот лет назад, – продолжает Квин, – Таиуса нарекли Императором Инвиктусом за его отвагу в бою. Прошло время, и его нарекли Императором. Не потому, что он происходил из влиятельной семьи. Не потому, что он правил, внушая страх своим подданным. И не потому, что кучка седовласых колдунов решила: только им лучше всего известно, что пойдет Империи во благо. Таиуса назвали Императором Инвиктусом потому, что, когда наш народ страдал, он облегчил страдания. Когда страна была разделена, он объединил ее.

Я хмурюсь и незаметно бросаю взгляд на Книжников. «Объединил страну» – вот уж нет. Вернее будет сказать, «разгромил и поработил наших врагов». Об этом историческом отступлении мы с Квином не договаривались.

– Как и Таиус, Элен Аквилла сражалась за наш народ…

Я вздрагиваю. Квин не назвал меня Кровавым Сорокопутом. Внезапно до меня доходит, что он замыслил.

– Квин, – шепотом окликаю я старика.

Но он громогласно продолжает, словно не слышит меня.

– Элен Аквилла могла бы оставить жителей Антиума страдать под игом карконов, – говорит он. – Но она повела свое войско на столицу и освободила ее. Элен Аквилла могла бы поддаться отчаянию после того, как убили ее сестру, Императрицу-регента. Но вместо этого она созвала свою армию и разгромила орду Керис Витурии, совершившей величайшее предательство, подобного которому не сыщется в анналах Империи. Элен Аквилла могла бы просто отбить Империю у врага и передать ее своему племяннику. Но она воевала за все народы – за Книжников, за Кочевников и за Меченосцев.

– Пора тебе препоясать чресла, Сорокопут, – шепчет мне Муса. – Тебя ждет невиданное повышение по службе.

– Еще месяц назад нашу страну раздирала гражданская война, – продолжает свою речь Квин. – Мы лишились четвертой части армии. Меченосцы предавали союзников и жгли их города. Империя находится на грани распада. Нам не нужен регент. Нам нужен Император Инвиктус. Нам нужна императрица. – Он оборачивается и указывает на меня. – И она у нас есть.