— A-а. Но отец Гостомысла потерпел поражение, — сказала Кюллюкки.

Гостомысл обязательно изгонит врага со своих земель, — убежденно проговорила Ловхи.

— Не знаю, — сказала Кюллюкки.

Ловхи вздохнула.

— Ну, ты как хочешь, Кюллюкки, отец тебя любит и вряд ли будет тебя заставлять выходить замуж за Гостомысла. А я хотела бы стать женой князя Гостомысла, — сказала Ловхи, мечтательно закатывая глаза, и обратилась к подружкам: — Правда, девочки, — Гостомысл — милашка?

Она подмигнула, давая знать девушкам, что хочет их поддержки. Уловив, что от них требуется, девушки завздыхали:

— И, правда, он милый. Всем такого мужа хотелось бы.

Кюллюкки, неожиданно почувствовав ревность, рассердилась:

— Вот еще, будет князь жениться на всякой девчонке?! Он князь, а потому должен жениться на княжне, самой лучшей и самой красивой. Стать женой князя Гостомысла достойна только я и никто больше.

Она на секунду задумалась и сказала:

— И все равно — не хочу я спать с этим сопливым мальчишкой!

— Тебе с ним не спать, — сказала Ловхи.

— Но если же я выйду за него замуж, то обязана буду спать с ним в одной постели, — сказала Кюллюкки.

— Ты сможешь с ним спать, только когда ему исполнится шестнадцать лет, — сказала Ловхи.

— А где же я буду жить все это время? — спросила Кюллюкки.

— Во дворце словенского князя под присмотром мамки. А может, он тебе построит даже целый город, — сказала Ловхи.

— Но это же другое дело — ему нескоро исполнится шестнадцать лет, — повеселев, сказала Кюллюкки и громко объявила: — Я решила — я выйду за князя Гостомысла замуж!

— Тебе надо сшить самое красивое платье для свадьбы, — сказала Ловхи.

— Да, — сказала Кюллюкки загоревшаяся новой идеей. — Зовите сюда портних.

— А отцу что-либо будешь говорить? — спросила Ловхи.

— Конечно. Но сначала — портних! — сказала Кюллюкки.

— Сейчас позову, — сказала Ловхи и вышла из комнаты.

Здесь она столкнулась с князем.

Как оказалось, князь Вяйне не ушел, а стоял за дверью и слушал женский разговор.

— Дело сделано, господин, — Кюллюкки выйдет замуж за Гостомысла, — доложила Ловхи.

Князь торжествующе потер руки, — вот и ладно!

Он уже собрался уходить, но, вспомнив свое обещание, задержался и сказал Ловхи:

— Ловхи, ты тоже готовься к свадьбе. Я свои обещания выполняю.

— А кто жених? — спросила Ловхи.

— Тебе это важно знать? — спросил, улыбаясь, князь.

— Конечно, важно! Ведь хочется...

— Завтра выберешь себе жениха, — перебил ее князь и поинтересовался: — Тебе карела или словенина?

— Мне молодого, красивого и богатого, — сказала Ловхи.

— Завтра узнаешь имя жениха, — сказал князь и отправился в гридницкую.

В гридницкой он застал воеводу и, не скрывая радости, торжественно сообщил ему:

— Иовкахайнен, князь Гостомысл может присылать сватов!

— Она согласилась? — с недоверием спросил воевода Йовка.

— Согласилась. Да еще как!

— Слава богам! — облегченно сказал воевода. — А я уж и не верил, что тебе удастся ее уговорить.

Он налил себе полный стакан вина и залпом выпил его. Вытирая усы, с нескрываемым удивлением поинтересовался:

— И как, князь, тебе это только удалось?

— С женщинами надо быть хитрым. Им надо дать то, чего они хотят, и они будут, как шелковые, — повторил слова Ловхи князь.

— Да. Только как понять, чего они хотят? — крутанул ус воевода.

Гостомысл каждое утро требовал сведений о том, что происходит в городе, а от разведчиков, ранее засланных в город, известий не поступало, поэтому Ратиша надумал послать в город новых лазутчиков.

Однако посылать людей в захваченный врагом город дело серьезное. Если даны схватили ранее посланных разведчиков, то теперь они будут еще бдительнее: любой новый человек будет вызывать у них подозрение.

Впрочем, известия от разведчиков могли не поступать и потому, что связи города с Корелой не было.

Но независимо от причины послать людей в город требовалось.

Для этого Ратиша подобрал из молодой дружины двух молодых парней, которым в городе было устроиться несложно, — у них там имелась родня. И по внешнему виду они казались малы для дружины, так что можно было предполагать, что даны вряд ли обратят на мальчишек внимание.

Но когда все было готово, Ратиша столкнулся с серьезным препятствием: возник вопрос — как отправить разведчиков в город? По суше? По суше можно посылать людей, только когда станут санные пути. А так по болотам не пробраться. И зимой путь нелегкий и опасный.

Самым удобным и скорым представлялась посылка разведчиков водой.

Но Корела стояла в стороне от торговых путей, и купцы сюда давно не заходили. Оставалось самим послать струг, хотя это было и опасным делом, — нево-озеро зверски терзали осенние бури.

Струги были наперечет, тем не менее выполнить поручение князя следовало, хоть вывернись наизнанку.

Изломав над проблемой голову, Ратиша под вечер пошел за советом к Стоуму.

Боярин жил на княжеском дворе в выделенной ему избе. Изба небольшая, три комнаты: в одной жил сам боярин, в другой слуги, а третью обустроили под кухню.

Сам Ратиша также жил на княжеском дворе, в небольшой комнатке.

Идти было недалеко, поэтому Ратиша не стал надевать тулупа, схватил только плащ.

Едва он вышел во двор, сильный ветер ударил в лицо, словно дубиной, и дыхание железным комом встало в горле.

В город вторглись призрачно-белые посланцы зимы. Из темноты с волчьим воем нападали они на все живое, что попадалось по пути: на почерневшую землю; на избы с желтыми глазами; на случайно вышедших на улицу людей. Кололи живую плоть ледяными стрелами, жаждая умертвить ее, покрыть белым саваном.

Но время зимы еще не пришло, и в ярости коварные слуги Морены метали клочья холодного снега.

Завернувшись в плащ, Ратиша перебежал двор. Пока бежал, продрог до полусмерти и, не сбавляя хода, плечом высадил тяжело окаменевшую от мороза дверь и ввалился в сени.

В полном мраке пошарил рукой по тому месту, где должна быть вторая дверь, зацепил шершавую деревянную ручку и потянул ее на себя.

В комнату вошел в облаке тумана.

Холодный воздух, ворвавшийся вместе с гостем, лизнул морозным сквозняком, удобно устроившегося на лавке боярина.