— Мы не рады тому, что случилось, но мы должны были сделать трудный выбор. Мы не смогли избежать этого, — пояснил мне Эхуд.

— Вас ждут непредсказуемые последствия, — предупредила я его.

Турция давно была одним из немногих израильских партнеров в регионе, но в свете последних событий именно мне предстояло убеждать негодовавшую турецкую сторону отказаться от каких-либо ответных серьезных действий против Израиля. На следующий день министр иностранных дел Давутоглу приехал на встречу со мной, и мы проговорили более двух часов. Он был очень эмоционален и пригрозил, что Турция может объявить Израилю войну.

— Психологически для Турции это нападение аналогично событиям 11 сентября, — сказал он и потребовал от Израиля извинений и выплаты компенсаций жертвам.

— Как вам может быть это безразлично? — спросил он меня. — Ведь один из погибших был американским гражданином!

Мне это не было безразлично (как раз наоборот), но для меня первоочередной была задача его успокоить и отложить на время все эти разговоры о возможной войне и возможных последствиях. Чуть позже я посоветовала президенту Обаме позвонить турецкому премьер-министру Эрдогану. Затем я передала Нетаньяху опасения и требования турецкого министра иностранных дел. Он заявил в ответ, что хотел бы наладить отношения с Турцией, но отказался приносить публичные извинения. (Я снова и снова пыталась убедить Биби извиниться перед Турцией весь оставшийся срок своего пребывания на посту госсекретаря. Несколько раз он мне говорил, что был готов сделать это, однако другие члены его правоцентристской коалиции останавливали его. В августе 2011 года я даже заручилась поддержкой Генри Киссинджера в этом стратегически важном вопросе. Наконец, в марте 2013 года, в ходе визита переизбранного президента Обамы в Иерусалим и по его инициативе Биби позвонил Эрдогану и принес извинения за «рабочие ошибки», а также выразил сожаление по поводу непреднамеренных потерь, которые они за собой повлекли. Турки и израильтяне продолжают работать над восстановлением доверия, потерянного в результате этого инцидента.)

Давайте вернемся в конец лета 2010 года. Так как десятимесячный мораторий на строительство поселений подходил к концу, мы столкнулись с необходимостью заставить стороны вернуться за стол переговоров. Мы с Митчеллом привлекли Иорданию и Египет для оказания давления на палестинцев, чтобы они согласились хотя бы на предварительные условия. Президент Обама в июне встретился с Аббасом и представил новый проект помощи Западному берегу реки Иордан и Сектору Газа. Наконец, в августе Аббас согласился принять участие в прямых переговорах в Вашингтоне и обсудить все ключевые моменты конфликта, поскольку решение о моратории на строительство поселений все еще оставалось в силе. Если бы его срок истек (а это должно было случиться в конце сентября), то он бы снова уклонился от необходимых шагов. Раздраженный Джордж Митчелл спросил Аббаса:

— Как так получается, что то, что восемь месяцев назад вы описали как «еще хуже, чем просто бесполезно», теперь стало обязательным?

Мы все понимали, что Аббас вынужден был следовать своей собственной политической линии как в отношении своего народа, так и в отношении арабских государств, но тем не менее это было неприятно.

У нас не было заранее продуманного плана, следуя которому мы могли бы решить все основные вопросы за оставшийся месяц (Митчелл оптимистично предложил один год в качестве необходимого срока для проведения переговоров), однако мы надеялись, что могли бы обеспечить импульс, достаточный для того, чтобы убедить Нетаньяху продлить запрет на строительство поселений или убедить Аббаса продолжить переговоры без этого решения. Если бы мы смогли достаточно далеко продвинуться по вопросу окончательных границ двух государств, то это могло бы существенно облегчить урегулирование вопроса по строительству поселений. Всем стало бы понятно, какие районы в конечном итоге остаются за Израилем, а какие переходят к палестинцам. Это не могло быть просто возвращением к границам 1967 года. Активный рост израильских поселений вдоль этой границы сделал такое решение несостоятельным. Решить проблему поселений могло бы решение об обмене территориями (то есть о предоставлении палестинцам примерно равного количества земли в другом месте). Но, как всегда, дьявол заключался в деталях.

* * *

В первый день сентября президент Обама принимал в Белом доме Нетаньяху и Аббаса, а также короля Иордании Абдаллу II и президента Египта Мубарака. Президент пригласил всех на небольшой ужин, который был накрыт в Старой семейной столовой Белого дома. К приглашенным присоединились также мы с Тони Блэром, бывшим премьер-министром Великобритании. Блэр являлся специальным уполномоченным от «квартета» международных посредников, который был создан в 2002 году Организацией Объединенных Наций, Соединенными Штатами, Европейским союзом и Россией и координировал дипломатические усилия в интересах обеспечения мира на Ближнем Востоке. Все мы, семеро, собрались вокруг обеденного стола под элегантной хрустальной люстрой в ярко-желтой комнате, которая не претерпела значительных изменений с тех пор, когда я использовала ее для организации частных обедов в качестве первой леди. Биньямин и Аббас сидели рядом друг с другом, между мной и Блэр, напротив президента Обамы, Мубарака и короля Иордании.

Президент Обама задал необходимый тон своим выступлением перед ужином, напомнив приглашенным:

— Каждый из нас является наследником тех миротворцев, которые сделали многое на этом пути. Бегин и Садат, Рабин и король Хусейн — эти государственные деятели не только видели мир таким, каким он был, но смогли представить его таким, каким он должен был быть. Мы являемся продолжателями их миссии. Мы должны продолжать то дело, которое они начали. Сейчас, как каждый из них, мы должны спросить, достаточно ли у нас мудрости и мужества, чтобы идти по пути мира?

Атмосфера за столом была достаточно дружелюбной, несмотря на многие трудные месяцы, которые привели нас к этому моменту. Тем не менее мы все равно соблюдали осторожность. Всем было известно о том, что нас снова поджимают сроки, и никто не хотел вызвать неудовольствие президента Обамы за обеденным столом, хотя было нелегко сохранять при себе свои принципиальные возражения.

На следующий день события переместились в Государственный департамент. Я созвала этих руководителей и их переговорные группы в богато украшенный холл Бенджамина Франклина на восьмом этаже. Пришло время закатать рукава и посмотреть, что мы могли бы еще сделать.

— Каждый из вас, находящихся сейчас здесь, способствовал совершению важного шага к освобождению людей от оков истории, которую мы не можем изменить, и движению в сторону будущего мира, который можно обеспечить, — сказала я, обращаясь к Нетаньяху и Аббасу. — Основные вопросы переговоров: земли, безопасность, Иерусалим, беженцы, поселения и другие проблемы — не станут легче по прошествии какого-то времени. Также они не решатся сами собой… Пришло время смелых, ответственных решений и государственных деятелей, которые достаточно мужественны для того, чтобы принимать эти непростые решения.

Сидя по обе стороны от меня, Нетаньяху и Аббас выразили готовность решать имеющиеся проблемы.