С учетом всех неблагоприятных обстоятельств проблемы начались с самого начала, и к концу ноября мы фактически зашли в тупик. В декабре 2010 года я выступала на форуме Сабана, конференции, которая объединяет лидеров и экспертов Ближнего Востока и Соединенных Штатов. Я пообещала, что США продолжат уделять данному вопросу максимальное внимание и продолжат оказывать давление на обе стороны для решения принципиальных проблем, даже если это потребует возвращения к «непрямым переговорам». Мы будем подталкивать как израильтян, так и палестинцев к высказыванию мнения относительно наиболее сложных вопросов с максимальной конкретностью, и тогда мы будем работать, чтобы преодолеть имеющиеся разногласия, в том числе предлагая собственные идеи и компромиссные предложения, если возникнет такая необходимость. Так как мой муж десять лет назад выдвинул план «Параметры Клинтона», Соединенные Штаты не были склонны разрабатывать какие-то другие конкретные планы и даже обозначать примерные очертания возможных проектов. Есть такое популярное высказывание: «Мир нельзя навязать извне». Это чистая правда. Но теперь мы собирались быть более настойчивыми в определении условий для ведения дискуссий.

Президент Обама выполнил данное весной 2011 года обязательство, заявив в ходе своего выступления в Государственном департаменте:

— Мы считаем, что границы Израиля и Палестины должны основываться на демаркационной линии, установленной в 1967 году с учетом взаимно согласованных территориальных уступок, так чтобы были установлены безопасные и признанные границы двух этих государств.

Нетаньяху (действуя неконструктивно) решил сосредоточить основное внимание на выражении «демаркационная линия, установленная в 1967 году» и игнорировать выражение «взаимно согласованные территориальные уступки», что привело к очередному сугубо личному противостоянию между двумя руководителями. Палестинцы между тем стали наращивать усилия по ходатайству перед ООН о признании их государственности. Джордж Митчелл тем летом ушел со своего поста, и я бóльшую часть завершения 2011 года пыталась удержать ситуацию перерастания из тупиковой в катастрофичную.

Это было крайне нелегко. К этому времени Хосни Мубарак, выдающийся чемпион по обеспечению мира среди арабских государств, был свергнут с поста президента Египта. Беспорядки захлестнули весь регион. Израильтяне столкнулись с новым, непредсказуемым в стратегическом плане политическим ландшафтом. Некоторые палестинцы задавались вопросом, а не следует ли им также выйти на улицы на протестные акции, как это делали в Тунисе, Египте и Ливии. Перспектива возвращения к серьезным переговорам все более отдалялась. Тех политических возможностей, которые открылись на инаугурации президента Обамы в начале 2009 года, теперь уже не было.

На протяжении этих трудных дней я часто думала о наших долгих дискуссиях в Вашингтоне, Шармаш-Шейхе и Иерусалиме. Я надеялась на то, что когда-нибудь требования мира со стороны обоих народов станут настолько сильными, что их лидеры будут вынуждены согласиться на компромисс. И я словно услышала глубокий и ровный голос своего убитого друга Ицхака Рабина: «Холодный мир лучше, чем самая горячая война. Мирный путь лучше тропы войны».

«Они сидят на пороховой бочке, и если они не изменятся, то скоро все взлетит на воздух».

Я была раздражена. Шла первая неделя января 2011 года, и мы планировали нашу очередную поездку на Ближний Восток. На этот раз мне хотелось выйти за рамки привычной повестки дня официальных совещаний и частных рассуждений о необходимости политических и экономических реформ в арабском мире. Джеффри Фелтман, заместитель госсекретаря по делам Ближнего Востока, который всегда давал мне ценные советы относительно этого региона, согласился с моим решением. Попытки повлиять на ход событий на Ближнем Востоке сопоставимы с попытками пробить головой кирпичную стену, а Джефф занимался этим годами, в течение которых уже успели смениться несколько администраций. Более того, он занимал пост посла США в Ливане в наиболее беспокойный период его истории, когда был убит премьер-министр Рафик Харири в 2005 году, вспыхнула «кедровая революция», был поставлен вопрос о выводе сирийских войск из страны и когда в 2006 году началась война между Израилем и «Хезболлой». Бесценный опыт, который приобрел Джефф за эти годы, очень пригодился нам в последующие несколько недель, когда мы в ближайшие недели старались быть на шаг впереди той волны масштабных потрясений, которые охватили регион. Даже для опытных дипломатов это был очень трудный период.

Я обратилась за помощью к Меган Руни и Дэну Шверину, моим спичрайтерам.

— Мне надоело повторять одно и то же каждый раз, когда я приезжаю туда, — сказала я им. — На этот раз я хочу совершить прорыв.

Предстоящий ежегодный Форум ради будущего в Дохе, который проходил в столице Катара (страны, богатой энергоносителями), предоставлял мне возможность обратиться к наиболее влиятельным членам арабских королевских семей, политическим лидерам, промышленным и финансовым магнатам, ученым и активистам гражданского общества Ближнего Востока. Все они должны были собраться в одном зале в одно и то же время. Если я хотела сделать заявление о том, что в регионе нестабильная ситуация, то это был наиболее подходящий момент. Я велела Меган и Дэну приступить к работе.

Конечно же, я не была первым американским политиком, который выступал в поддержку проведения реформ в этом регионе. В 2005 году госсекретарь США Кондолиза Райс во время своего визита в Египет сделала важное заявление: за более чем полвека, в течение которых Соединенные Штаты придерживались принципа «стабильности в ущерб демократии», они «не добились ничего». Она пообещала, что больше этого не повторится. Четыре года спустя в своей знаменитой речи в Каире президент Обама также призвал к демократическим реформам.

Несмотря на все публичные заявления и даже критику, высказанную в частном порядке, а также активную работу представителей всех слоев общества ради свободы и благополучия своих стран, к началу 2011 года бóльшая часть Ближнего Востока и Северной Африки по-прежнему оставалась в состоянии политической и экономической стагнации. На протяжении десятилетий многие страны жили по законам военного времени. В регионе на всех уровнях, особенно в верхах, процветала коррупция. Политические партии и общественные движения были запрещены или строго контролировались. Судебные системы не были свободны и независимы. А выборы если и проводились, то зачастую фальсифицировались. И без того плачевное положение дел еще больше ухудшилось в ноябре 2010 года, когда в Египте прошли парламентские выборы, результаты которых показали почти полное отсутствие политической оппозиции.

Результаты эпохального исследования, опубликованного в 2002 году ведущими ближневосточными учеными в рамках «Программы развития Организации Объединенных Наций», были настолько же неутешительными, насколько и показательными. Доклад о развитии человеческого потенциала в арабских странах представил печальную картину упадка этого региона. Несмотря на нефтяные богатства Ближнего Востока и его стратегическое с точки зрения мировой торговли положение, уровень безработицы в регионе более чем вдвое превышал среднемировой, а для женщин и молодых людей показатели были еще выше. Все большее число арабов жили в нищете и тесноте трущоб без канализации, чистой воды и стабильного электроснабжения, в то время как небольшая группа элиты приобретала все больший контроль над землей и ресурсами региона. Не явилось сюрпризом также и то, что показатель политической и экономической активности арабских женщин был самым низким в мире.