Ноа с Джеммой поблагодарили ее, но выглядели по-прежнему расстроенными.

– Мы и правда убили Урана? – спросила я. – Как мир будет существовать без небес?

– Вы с Маэлем уничтожили его сердце, – ответила Гера. – Уран ослабел и тут же поспешил вернуться на небо. Но он не умер. Просто ослаб. Гермес рассказал нам о мойрах. Мы попытались с ними связаться, но ничего не получилось. Мы даже не знаем, получили ли они наши сообщения. Они наверняка где-то прячутся, строя козни. Можно лишь предположить, что их план сработал. Объединив силы, вы смогли ранить Урана так сильно, что в последний момент он отступил.

– Значит, небо вернулось на положенное ему место? – осведомился Маэль.

Гера кивнула:

– К моменту нападения Уран уже взял под контроль всех небесных богов и полубогов. Оставались только вы двое, – она указала на меня и Маэля. – Но теперь все вернулось на круги своя – каждый бог вернулся в собственные владения. Уран же не подавал признаков жизни и не пытался вернуть власть над созвездиями. Похоже, он больше не в силах это сделать. Вы уничтожили его сердце, навсегда отняв у него большую часть силы.

Гера говорила так уверенно, что ее слова меня несколько успокоили. Мысль о том, что созвездия, которые самоотверженно нам помогали, снова оказались во власти Урана, была невыносима.

– А что с Землей? И со всеми катастрофами? Всеобщей паникой? – Джемма бурно замахала руками. – Как это объяснить? Кто наведет порядок на Земле?

Гера призывно махнула Никте рукой, и богиня ночи встала с ней рядом.

– В моем храме растет цветок, которые называется «ночноцвет», – сказала Никта, скользнув по нам взглядом.

«Ночноцвет»? Это название мне знакомо! Я тут же посмотрела на Тиффани, и та с улыбкой кивнула.

– В малых дозах порошок ночноцвета погружает в сон и навевает хорошие сновидения. В больших дозах – погружает в долгий глубокий сон, стирая из памяти события последних часов. С помощью этого порошка можно повернуть время вспять. Мы с моими жрицами развеяли порошок над землей, и все люди крепко заснули. Вместе с олимпийцами мы устранили нанесенный планете урон. Стерли из людских умов хаос и панику. Сейчас люди уже проснулись. Сегодня на планете самая обычная среда.

– День до конца света, – пробормотал Ноа. – Как изящно.

– Звездная туманность, предвестник появления Урана, скоро исчезнет, потому что Уран слишком слаб, чтобы ей управлять. Жизнь потечет своим чередом. А вас только что освободили от занятий, потому что в школу приехала полиция. Вы ведь это помните?

Мы дружно закивали. Я прекрасно все помнила. Гермес еще забрал нас из школы на фургончике.

– Мойры останутся пропавшими, потому что сила ночноцвета ограниченна. С его помощью можно повернуть время вспять лишь на один день. На Земле сейчас время обеда. Вернувшись домой, вы увидите, что ваши родители ведут себя как обычно. Ничего, кроме звездной туманности, не будет напоминать о захвате Урана.

– Безумие просто… – пробормотал Ноа.

– Вы сыграли свою роль в спасении мира, – заключила Гера. – А мы – свою.

Гермес поклонился. Видимо, это было частью протокола.

– Мы благодарны вам за все, что вы сделали, – произнес он и посмотрел на нас. Видимо, аудиенцию следовало считать законченной.

Мы церемониально распрощались с олимпийцами под руководством Гермеса, и нас отпустили. Я предвкушала встречу с Гелиосом – бог Солнца дал мне номер своего телефона. Нерей, бурно размахивая руками, разговаривал с Посейдоном, а тот в ответ похлопывал его по плечу. Никта обнималась с Плеядами, которые, судя по всему, решили ненадолго задержаться на Олимпе. Тиффани присоединилась к нам, хотя было видно: прощание с матерью далось ей тяжело.

С трудом удержав Селки от прыжка в бассейн, Гермес повел нас прочь. Мы долго бродили по длинным коридорам, и в какой-то момент я вообще перестала ориентироваться.

– А как мы спустимся с Олимпа? – поинтересовалась Джиджи, повернувшись к нам с Маэлем.

– Надеюсь, нас не бросят на стоянке с мешками на головах, как сделали в прошлый раз со мной, – отозвался Маэль.

Лицо у Джиджи вытянулось.

– Вряд ли, – сказала она. – Но Гермес держит это в большой тайне. Я спросила у него, а он лишь загадочно улыбнулся.

– Где он застрял? – спросил Маэль и заозирался по сторонам. – Если мы потеряемся, то не выберемся отсюда никогда. Рано или поздно сауны и бассейны встанут поперек горла.

– Могло бы быть и хуже, – возразил Ноа. – По крайней мере, морщины нам не грозят.

Джемма со смехом толкнула его локтем в бок:

– Ты такой чудак.

– Нет, я просто не прочь пойти с тобой в сауну…

Маэль показал руками крест.

– Стоп, ребята. Тайм-аут. Ничего не хочу об этом слышать.

Дружно засмеявшись, мы пошли по коридору, который резко поворачивал в сторону.

За поворотом, прислонившись к стене, стоял он. Непринужденная поза, глубоко расстегнутая рубашка, небрежно лежащие светлые волосы…

– Эй, как дела, лузеры?

Мы с Маэлем остановились так резко, что остальные налетели на нас. Сзади послышался недовольный возглас Селки.

Ноа издал сдавленный вздох, Маэль побелел как полотно.

– Ну и видок! Вы будто привидение увидели, – сказал Энко и рассмеялся над собственной шуткой. – У меня кое-что для вас есть.

С этими словами Энко бросил в нас маленький клубок черного как смоль дыма. Я поймала его раньше, чем успела осознать, что делаю.

– Похоже, вы понравились этому типу, – сказал Энко, когда клубок дыма у меня в руках превратился в записку. На черной бумаге светло-серыми буквами было написано: «Так держать, скауты!»

В следующее мгновение записка растворилась в воздухе. Я снова посмотрела на Энко. Никто не двигался с места – мы не могли поверить своим глазам. Энко изменился, стал выглядеть старше, черты лица заострились, а в движениях появилась нервозность. Теперь светло-русые волосы отливали серебром. Превращение в созвездие не прошло для Энко даром. И хоть небеса оставили на Энко отпечаток, я все равно видела, как под ногами у него бурлит магма. Он снова стал сыном Аида. А может, он никогда и не был никем другим. А отметины – шрамы, оставленные Ураном, – исчезнут.

Ноа бросился к нему первым, его щеки повлажнели от слез. Энко крепко обнял его и похлопал по спине. Остальные тоже пришли в себя и чуть не задушили Энко в дружных объятиях. Тот засмеялся, от его былой крутизны не осталось и следа.

– Я тоже люблю вас, ребята.

Я все еще не могла поверить в случившееся.

«Так держать, скауты». Внезапно я все поняла! Только Эреб называл нас скаутами. Видимо, он наблюдал за нами, видел смерть Энко, видел, как мы горевали по нему, и видел, что Энко помог нам в сражении против Урана. Эреб, самый могущественный и древний бог во Вселенной, вернул нам Энко. Только он был старше и, следовательно, сильнее Урана, а значит, мог освободить из его плена Энко. Проглотив ликующий возглас, я решила обязательно поблагодарить Эреба после.