— Всем приходится когда-нибудь умирать, — нараспевпроизнес призрак. — А моя смерть не была напрасной. Это служит мнеутешением в Чертоге Смерти. Внемли мне, Спархок, ибо кратко время, которое ямогу говорить с тобой. Я скажу тебе, что должен ты сделать. За то, чтобы тыузнал это, я заплатил жизнью.

— Я слушаю тебя, сэр Танис.

— Приди этой ночью в склеп, что под Кафедральнымсобором. Там ты встретишь тень, которая расскажет тебе, что делать дальше.

— Чью тень?

— Ты знаешь его.

— Я сделаю, как ты сказал, брат мой.

Призрак вынул свой меч.

— А теперь я покидаю тебя, Спархок, — сказалон. — Я должен доставить свой меч до того, как вернусь в вечную тишину.

Спархок вздохнул.

— Я знаю.

— Тогда прощай, брат. Помяни меня в своихмолитвах. — Тень повернулась и бесшумно вышла из комнаты.

Высокие башни Кафедрального собора врезались в звездноенебо. На западе, над самым горизонтом висела луна, наполняя улицы бледнымсеребристым светом и чернильными тенями. Спархок тихо прошел через узкийпереулок и вышел на его пересечение с широкой мощеной улицей, упирающейся прямов ворота храма. Под свой дорожный плащ он как всегда надел кольчугу и опоясалсятяжелым мечом.

Странное чувство отчужденности владело им, когда он выглянулиз-за угла и увидел двух солдат церкви, стоящих у входа в храм. Их красныенаряды в призрачном свете луны потеряли свой цвет. Солдаты сонно привалились ккаменной стене собора.

Спархок обдумал положение. Охраняемые врата — единственныйпуть в собор, все остальные входы должны быть заперты на ночь. Но закрывать наночь ворота любого храма было запрещено церковным законом, или традицией,обретшей его форму.

Стражники клевали носами и совсем не пытались бытьнастороже. Один быстрый решительный натиск устранил бы проблему. Спархоквыпрямился и потянулся за мечом. Но вдруг остановился — он не был особеннощепетилен, но ему казалось, что он не должен идти на эту встречу, обагрив рукикровью. Да и два тела, лежащих на пороге храма, могут навлечь на него беду.

Спархок задумался. Что могло бы отвлечь солдат с их поста?Он перебрал в голове с дюжину различных способов и, наконец, остановился наодном. Он даже улыбнулся той идее, которая пришла ему в голову. Спархок какследует припомнил про себя заклинание, и когда все слова встали на свои места,забормотал по-стирикски. Заклинание было довольно долгим, в нем было множествотонкостей, которые ему хотелось воплотить. Когда все было готово, он выпустил заклинаниемановением руки.

В конце улицы появилась женская фигура. На женщине былбархатный плащ с откинутым назад капюшоном, и ее длинные светлые волосыниспадали ей на плечи и спину. Юное лицо ее было соблазнительно прелестно.Грациозной походкой она подошла ко входу в храм и остановилась перед совсемтеперь проснувшимися стражниками. Девушка ничего не говорила — речь оченьусложнила бы заклинание, да и говорить-то ей было вовсе не нужно. Она медленнорасстегнула застежку плаща и распахнула его полы. Под плащом она была полностьюобнаженной.

Спархок отчетливо услышал ставшее вдруг хриплым и шумнымдыхание стражников. А девушка развернулась и призывно поглядывая через плечозашагала назад по улице. Стражники поглядели сначала на нее потом друг надруга, потом вдоль улицы, и, убедившись, что вокруг никого нет, прислонилиалебарды к стене и ссыпались вниз по лестнице.

Фигура женщины остановилась под факелом на углу, немногоподождала, и, выйдя из круга света, скрылась в боковой улице. Стражникибросились за ней вдогонку.

Как только пыхтящая парочка исчезла за углом, Спархок вышелиз своего укрытия. В считанные секунды он пробежал по улице, прыгая через двеступеньки взлетел по лестнице и потянул за ручку огромной резной створкихрамовых врат. Оказавшись внутри, он улыбнулся, подумав как долго будет искатьраспалившиеся стражники теперь уже исчезнувшую прекрасную незнакомку.

В храме было сумрачно и холодно, пахло ладаном и свечнымвоском. С каждой стороны алтаря метались на сквозняке огоньки одиноких тонкихсвечек. Их слабый неуверенный свет не мог, конечно, рассеять настоявшуюсятемноту огромного собора, и только на драгоценных каменьях и золоте алтарямерцали слабые блики. Спархок тихо шел по боковому нефу. Его охватило страшноенапряжение, все чувства напряглись. Время было уже позднее, но кто-нибудь изсвященников, живущих при храме, мог еще бродить здесь, а Спархоку хотелосьизбежать шумных встреч.

Он привычно преклонил колена перед киотом и, поднявшисьотправился по темному решетчатому коридору, ведущему из бокового нефа кглавному алтарю. Впереди показался свет, тусклый, но ровный. Спархок прижался кстене и продолжал красться дальше. Вскоре он оказался перед задрапированнойаркой. Осторожно отодвинув пурпурный бархат, он взглянул внутрь.

Первосвященник Энниас, облаченный не в обычную шелковуюрясу, а в суровое монашеское одеяние, преклонил колена перед маленьким каменнымалтарем часовни. Черты изможденного лица первосвященника были полны ненависти,побелевшие пальцы заломленных рук, казалось, вот-вот будут вырваны из ладоней.По иссеченным резкими морщинами щекам Энниаса катились слезы, дыханиеагонизирующе клокотало в горле.

Лицо Спархока посуровело, рука потянулась к мечу. Убийствосолдат у двери было бы бесполезным и жестоким делом. Другое дело — первосвященник,один быстрый бросок, удар, и его скверна исчезнет из этого мира.

Какое-то мгновение жизнь первосвященника висела на волоске,который держал в своей руке Спархок, впервые в жизни замысливший убийствоневооруженного человека. Но вдруг Спархоку послышался девичий голос, и передего глазами встали ее немигающие серые глаза. С сожалением он опустил бархатныйзанавес, и отправился исполнять свой долг перед королевой, даже в предсмертномсне протянувшей руку, чтобы не дать погибнуть его душе.

— В другой раз, Энниас, — прошептал он, затаивдыхание.

Повернувшись, он тихо пошел дальше по переходу. Склеп лежалпод храмом и в него вели каменные ступени. Единственная высокая свеча в отекшемвоском канделябре освещала лестницу. Спархок бесшумно переломил ее пополам,зажег оставшуюся в канделябре половинку и начал спускаться по лестнице, освещаясебе путь раздобытой свечкой. Лестница внизу упиралась в дверь из тяжелойбронзы. Он обхватил рычажок запора и медленно давил на него, пока непочувствовал, что замок отворился. Мало-помалу он открыл массивную бронзовуюдверь. Слабый скрип петель показался ему очень громким в мертвой тишине склепа.