анархия, мир и война не волновали нации мира, они могли бы обойтись без дипломатии, готовиться к войне и надеяться на лучшее. Если суверенные государства, которые верховодят на своих территориях, не имея вышестоящих, хотят сохранить мир и порядок в своих отношениях, они должны пытаться убеждать, вести переговоры, оказывать давление друг на друга. Иными словами, они должны участвовать в дипломатических процедурах, цидтировать их и полагаться на них.

Новая парламентская дипломатия не может заменить эти процедуры. Напротив, она имеет тенденцию скорее усугублять, чем смягчать международные конфликты, и оставляет перспективы мира скорее тусклыми, чем светлыми. Три существенные особенности новой дипломатии ответственны за эти печальные результаты: ее публичность, ее большинство голосов, ее фрагментация международных вопросов.

Здесь не место для исчерпывающего обсуждения проблемы тайной дипломатии. Достаточно отметить, что существует огромное различие между «открытыми соглашениями» и «открыто достигнутыми соглашениями», между публичностью результатов дипломатических переговоров и публичностью самих дипломатических переговоров.

Общей характеристикой переговоров является то, что каждая сторона начинает их с максимальных требований, которые снижаются в процессе убеждения, торга и давления, пока обе стороны не встретятся на уровне ниже того, с которого они начали. Спасением переговоров является результат, который удовлетворяет требования каждой из сторон, по крайней мере, до определенного момента, и который имеет тенденцию укреплять дружеские отношения между сторонами, демонстрируя в акте соглашения существование идентичных или взаимодополняющих интересов, связывающих их вместе. С другой стороны, процесс, ведущий к результату, показывает стороны в ролях, в которых они предпочли бы не запомниться своим товарищам. Есть более назидательные зрелища, чем блеф, кривляние, торг и обман, настоящая слабость и притворная сила, которые сопровождают торговлю лошадьми и стремление к сделке. Огласка таких переговоров равносильна уничтожению или, по крайней мере, ухудшению переговорной позиции сторон в любых дальнейших переговорах, в которые они могут быть вовлечены с другими сторонами.

Пострадает не только их положение на переговорах. Их социальному статусу, престижу и власти будет нанесен непоправимый ущерб, если эти переговоры станут достоянием гласности, обнажая их слабости и разоблачая их притворство. Конкуренты за выгоду, к которой стремятся участники переговоров, воспользуются тем, что открылось им в ходе публичных переговоров. Они сделают это не только в дальнейших переговорах со сторонами, но и в своих общих расчетах, планах и диспозициях, учитывающих качества и возможности всех участников конкуренции.

Именно по этим причинам на свободном рынке ни один продавец не будет вести публичные переговоры с покупателем, ни один арендодатель с арендатором, ни одно высшее учебное заведение с его студентами. Ни один кандидат в президенты не будет вести публичные переговоры со своими сторонниками, ни один чиновник со своими коллегами, ни один политик со своими коллегами-политиками. Как же мы можем ожидать, что нации способны и готовы делать то, что не придет в голову ни одному частному лицу? Неблагоприятные условия, в которых окажутся страны в результате публичности их переговоров, еще более усиливаются двумя факторами.

С одной стороны, аудитория, наблюдающая за зрелищем публичных международных переговоров, состоит не только из ограниченного числа заинтересованных сторон, но и всего мира, который впишет в анналы истории то, что он видел и слышал. С другой стороны, соответствующие правительства ведут переговоры под пристальными взглядами своих народов и особенно, когда они избраны демократическим путем, на виду у оппозиции. Ни одно правительство, которое хочет остаться у власти или просто сохранить уважение своего народа, не может позволить себе публично отказаться от части того, что оно с самого начала объявило справедливым и неоспоримым, отступить от первоначально удерживаемой части, признать хотя бы частичную справедливость требований другой стороны. Герои, а не торговцы лошадьми, являются кумирами общественного мнения. Общественное мнение, опасаясь войны, требует, чтобы его дипломаты действовали как герои, которые делают лицо врага даже под угрозой риска.

Как следствие, публичная дипломатия не привела к переговорам и не решила ни одной из проблем, угрожающих миру во всем мире. Сидя на сцене, аудиторией которой был весь мир, делегаты говорили с миром, а не друг с другом. Их целью было не убедить друг друга в том, что они могут найти общую почву для соглашения, а убедить мир и особенно свои собственные страны в том, что они правы, а другая сторона ошибается, и что они были и всегда останутся непоколебимыми защитниками права.

Ни один человек, занявший такую позицию перед внимательными глазами и ушами всего мира, не может на виду у всех согласиться на компромисс, не выглядя при этом дураком и плутом. Он должен поверить себе на слово и непреклонно стоять «на принципах», любимая фраза публичной дипломатии, а не на переговорах и компромиссах. Он должен защищать изначально занятую позицию, как и другая сторона. Ни одна из сторон не в состоянии отступить или продвинуться вперед, возникает фальшивая война позиций. Обе стороны упорно противостоят друг другу, каждая из них знает, что другая не сдвинется с места. Чтобы создать у публики видимость активности, они запускают в воздух пустые словесные снаряды, которые шумно взрываются и, как всем известно, ни во что не направлены. Только во взаимном озлоблении умы делегатов встречаются. Когда делегаты наконец расходятся, озлобленные и разочарованные, они, пусть и с возмущением, достигают своего рода соглашения, по крайней мере, по одному пункту: другая сторона занимается пропагандой. Так получилось, что в этом вопросе обе стороны правы.

Это превращение дипломатического общения в пропагандистский поединок является неизбежным следствием публичности новой дипломатии. Публично проводимая дипломатия не только не способна достичь соглашения или даже вести переговоры с целью достижения соглашения, но каждая публичная встреча оставляет международные дела в худшем состоянии, чем они были. Ведь каждый пропагандистский матч укрепляет убежденность различных делегатов и их наций в том, что они абсолютно правы, а другая сторона абсолютно не права, и что пропасть, разделяющая их, слишком глубока и широка, чтобы ее можно было преодолеть традиционными методами дипломатии.

Зло, причиняемое публичным ведением дипломатии, усугубляется попыткой решать вопросы большинством голосов. В Совете Безопасности Организации Объединенных Наций этот метод превратился в традицию, когда девять членов голосуют против двух — Советского Союза и одного из его друзей. То, что этот метод ведения дипломатического дела не решил ни одного вопроса, видно из результатов. Например, Советский Союз несколько раз голосовал против по греческому вопросу, но эти голоса в Совете Безопасности, конечно, не имели никакого значения для того прогресса, который был достигнут в решении этого вопроса. Когда Совету Безопасности пришлось рассматривать предложения о принятии мер против режима Франко в Испании, Советский Союз постоянно оказывался в меньшинстве.