— Более чем, — ответила мне подошедшая старая Болотная. — Немного магическим взрывом зацепило. Скоро в себя вернётся.

— Контузия может так просто и не пройти.

— Не переживай, — подбодрила меня ведьма. — И вообще, кто-то её убить хотел ещё совсем недавно.

На столь веское замечание я не отреагировал. Да и как было отреагировать? Покивать головой, мол, да-да хотел. И кому это надо?

— С ней точно будет всё в порядке?

— Если сама себя не загложет, то более чем.

— А ведь она загложет, — сказал я, обращаясь, наверное, больше к самому себе.

Ведьма поняла, что мне сейчас не требуется общество, и незаметно потерялась среди приходящих в себя магических старушек.

Мара и младшая Болотная оживлённо друг другу что-то доказывали. Вслушиваться, а тем более вникать в смысл диалога не хотелось.

Дролонг решил потеряться: видимо, присутствие такого количества магии в одном месте не очень благоприятно влияло на его аллергию.

Даже Ит куда-то пропал, хотя пропасть от меня он не мог по определению.

Наступило типичное одиночество в толпе. Захотелось выпить. А ещё больше — упиться на своём диване, в своей квартире. Вот не зашёл мне этот мир. Несмотря на всё, что со мной здесь случилось. Несмотря на все те чувства и переживания. Несмотря на то, что именно здесь у меня появилось желание жить. А нет…

— А всё-таки он красавчик.

Голос, долетевший до моих ушей, был мне не знаком.

— Вот тут с тобой не поспоришь.

Опочки, уже два незнакомых голоса. Я заинтересованно посмотрел вокруг. Естественно, как это и было в этом мире, окружение меня встретило привычными персонажами. Посторонних не наблюдалось. Но это мы уже проходили.

— Он что, нас слышит? — заинтересовался первый голос.

— Судя по всему, да, — отозвался второй, — но, кажется, не видит.

— У вас что здесь, проявляться по частям считается нормой приличия? — задал я вопрос в направлении голосов. Задал негромко, адресно, чтобы посторонние не услышали.

— Точно слышит, — констатировал первый голос.

— Точно, — поддакнул второй.

— А отвечать на вопросы в нормы приличия не входит? — огрызнулся я.

— Красавчик, да ещё и дерзкий, — продолжал игнорировать мои вопросы первый голос.

— Интересно, сколько ещё у него скрытых талантов?

— А вы проявитесь, познакомимся и вместе посчитаем! — с угрозой предложил я, поскольку играть в прятки мне порядком поднадоело.

— Да, наверное, пора, — отозвался на предложение первый голос.

— Пора, — поддакнул второй.

Прямо передо мной, буквально из воздуха, начали материализовываться две фигуры. Причём находились они настолько близко, что я невольно отшатнулся.

Возмущённый вторжением в личное пространство, я уже было нацедил полные лёгкие воздуха, чтобы витиевато и многоэтажно высказать своё отношение к происходящему, но меня перебили.

— МАМА?! — Хлоин и Марин голоса слились в унисон на втором слоге «ма».

— Здрасьте, — шумно слил я всю многоэтажность и витиеватость в одно простое слово.

— Ну, привет, красавчик, — поздоровались только со мной обладательницы голосов.

***

Если бы я не слышал слово «мама» из уст принцесс, то решил бы, что в глазах у меня двоится. Вторая Хлоя и вторая Мара — вот кто материализовался передо мной. Правда, это было на первый взгляд, но было действительно неожиданно. Потом, присмотревшись, я понял, что отличия, конечно, имеются: некий еле уловимый налёт времени. Но эта незначительная разница никак не записывала двух особ в матери. Старшие сестры максимум. Причём с очень небольшой разницей в возрасте.

Именно неожиданность от появления и ещё большая неожиданность от поразительной схожести дочерей и их матерей ввели меня в созерцательный ступор и позволили чуть не проотсутствовать в начале их диалога.

— Ну, здравствуй, доченька, — отделяя каждое слово, с намёком на ласковость обратилась мать Хлои к своей дочери. — Тебя не учили, что умирать нужно так, чтобы родители могли хотя бы на могилке поплакать, а не смешивать свои слезы с морскою водой?

— Если ты считаешь, что я сейчас буду оправдываться и вымаливать прощение, то ошибаешься, — не очень уверенным, но твёрдым голосом ответила Хлоя. — К этому меня подтолкнула ты.

— Значит, каждая соплячка, претендующая на трон, должна его получить по первому хотению? — с максимальной ласковостью в голосе переспросила мать Хлои.

— Вот только не надо изображать вселенскую любовь, играя на публику, — скроила недовольное лицо Хлоя. — Сейчас поругаю нерадивую дочь, потом прижму к сердцу, и все вокруг зарыдают в умилённом экстазе.

— А что не так? — натурально удивилась мать Хлои.

— Естественности не хватает. Фальшивишь, мама.

— Забыла добавить возглас Станиславского: «Не