в рваных линиях, по дуге то в одну, то в другую сторону, такой же неровный, волнистый, как и его основание ствол. Что правда, ствол этот неодномерный. Центральная его часть — это колонна-арка мощной, выпирающей в кадр, чуть приоткрытой тяжёлой входной двери.

Сразу над дверью тянутся овалы окон. Их рамы похожи на баранки старых автомобилей, а стёкла — просто в яркой жёлтой заливке. Без занавесок каких-нибудь, без теней.

Что выше этих окон — то и вовсе не разобрать. Просто уходящая в тёмную высь, всё сгущающаяся болотная зелень дерева-хижины. А её ветви уходят лианами-лапами в кроны соседних деревьев.

Невысокая кошечка расправляет футболку, юбку — и вся одежда становится вполне аккуратным платьицем. Пятится на высунутых когтях задних лап.

Улыбка маленького кота растягивается за контуры его мордашки, а сам зверь подходит вот к той самой двери. Аккуратно стучит.

Темнота на переднем плане.

За спинами путников — угловатые, изломленные черты леса, редкий солнечный свет.

Перед путниками — две тени, сливающиеся в одну.

Кадр приближается, камера — на обе фигуры явившихся. Особенно на вставшую дыбом шёрсткой на хохолке странницы.

***

Оба зверька отступили от порога хижины.

Из неё к ним высунулась длинная дуга, похожая на рыбиный торс.

Следом за вот этим вот «торсом» прорисовался маленький круг головы и высокой плоской вытянутой треугольной шляпы.

Не торс, а нос. Кончик носа ткнулся в маленького кота. И его аккуратно, ненавязчиво отодвинул.

Белая кошка вся вздыбилась. Обнажила когти, клыки.

Встала на все четыре лапы, вскинула хвост трубой. Опасно зашипела на опускающийся к ней длинный, размашистый крюк.

Крюк этот оказался ладонью с растопыренными шпилями-пальцами. А запястье — тонкая нитка, между ним и линией проступающей, тянущейся к кошке руки.

Белый маленький кот терпеливо стоит в сторонке.

Наблюдает за горбатой, холмообразной черепаховидной ведьмой, а эта ведьма — очевидно, хозяйка хижины, аккуратно цепляет его спутницу за шкирку. Поднимает высоко над землёй, на уровень собственных, маленьких птичьих глаз. Пристально осматривает кошку в чёрном платьице. Аккуратно хлестнула ладонью по подолу юбки — и зверёк вскрутился маленьким чёрным, с белыми штрихами, смерчем.

И также резко остановился благодаря новой хватке, за всё то же платье.

Ведьма кивнула маленькому коту. Тот кивнул ей.

Держа в обеих ладонях невысокую кошку, хозяйка хижины попятилась спиной к двери.

Носом-рыбьим торсом захлопнула за собой дверь.

***

Свет приглушённый. Цепляет разные покосившиеся полочки, а на них — всякие банки-склянки.

Но это фон.

Первый план — вытянутый оранжевый, штрихованный овал деревянного стола. За столом, сложив лапки на его край, сидит кошечка в чёрном платье. Не дрожит. Только шёрстка на хохолке всё ещё дыбится.

И глаза уже не бублики, а крохотные чёрные пуговицы.

И рот приоткрыт в небольшой, оттянутой вниз на всё отведенное ему пространство на фигурной мордашке дуге.

На стене — отчётливая тень высокой, с перегородками табуретки. И профиля кошки, с чуть приподнятой головой.

Над тенью кошки — две вытянутых ветви с раскинутыми шипами-шпилями. И острые когтистые контуры тянутся к чёрному, вздрагивающему полукругу.

Шум ветра. Жёлто-красные мазки, как если б задулась свеча.

***

Белый кот лежит на подмятой травке. Одна задняя лапа закинута на вторую, согнутую в колене. Ею болтает, виляет свободно пухнастым хвостом. Головой то и дело мотает, смотрит на плывущие над кронами кудрявые, пышные облака.

Из треугольной пасти кота вылупляются ноты, прыгают, тянутся, растворяются пылью вокруг беззаботно мотающего головой, то и дело поджимающего ушки зверька.

Громкий хлопок. Кадр на столб пыли и вязкий туман.

Когда всё рассеивается, из тёмной арки вырисовывается сброшенная на землю кошачья шкура. Следом за ней — шипение.

Маленький кот тут же вскакивает на лапы — и глаза его опять расширяются. Да так сильно, что и вовсе замещают его.

В широких, размашистых дисках двойственное отражение ползущей к нему, извивающейся змеи. Высокая, вытянутая кобра с раскидистым воротником, а на нём — вращающиеся спирали в рублёных, гранёных квадратах.

Только вместо животной, у существа бледный, блеклый овал человеческой головы. Раскидистые комья-мочалки чёрных густых волос. Такие же густые тени под узкими, сощуренными глазами.

Кобра подползает к отброшенной на траву шкуре, складывается на ней пирамидкой в три неровных, неспокойных кольца.

Следом за коброй из тьмы хижины выкатывается даже на вид тяжёлое, плотное, размером с маленького кота яйцо. Очевидно, яйцо вот этой самой змеи. Только на птичье похоже. Ну, обычное, и по форме, и по прочему виду.

И только потом слышны шаркающие неспешные шаги.

Первый кадр — на удивлённое лицо кота.

Следующий — на театральную маску, и именно сквозь треугольные вырезы глаз, оттянутой вниз дуги рта и видна мордашка всё более, более ошеломлённого, поджавшего и уши, и хвост зверька.

Дверь хижины с шумом захлопывается.

Кобра с головой женщины обнимает хвостом кота в маске — и тот садится на расставленный воротник.

Следом зверица аккуратно оплетает яйцо — и вверяет его в протянутые передние лапы наездника.

Кот верхом на змее.

Та — чуть вскинула свою человечью голову — и лица её вовсе не разобрать.

Последний кадр — объёмная, прорисованная, ловящая золотистые блики заката, обклеенная тенями листвы, сияющая скорлупа.

Поздравительная открытка. Запись

Рябь, помехи и белый шум.

«Щёлк» и гудение тихое, мерное. Четыре красных уголка по краям, формирующие рамки кадра. Красный же кружочек в верхнем левом углу. Надпись «REC», появляющаяся вместе с ним.

Приглушённый чуть жёлтоватый свет от обычной люстры, разбавленный фильтром без подсветок и вспышек, отчего вся запись слегка в мутных, серых тонах.

В фокусе — сидящая на застеленной постели молодая женщина в фате, белом и пышном платье.

Лицо вытянутое. Высокий лоб, заострённый, волевой подбородок. Глаза большие, широкие. А вот взгляд бегает: то на ладони, сложенные на сведённых коленях, то на пол. Не в объектив.

Женщина улыбается. У неё тонкие губы. Помада тёмная.

На фоне — простые обои синие.

Выше над кроватью — недлинная полка с книгами, а у заднего бортика — гитара, прислонённая к шкафу чуть дальше.

В ногах женщины букет тюльпанов.

— Снимаешь? — она спрашивает с улыбкой, поднимает глаза над камерой. Голос мягкий и низкий. Чуть-чуть с хрипотцой, немного прокуренный.

— Смотри в объектив, — говорит ей мужчина за кадром.

— Да, да, — сидящая смеётся, головой встряхивает. Подтягивает правую ногу