Девочка слышит: другие феи шушукаются-посмеиваются. Ну да, ну да. Конечно же, «не замечают». Хихикают, но хотя бы по-доброму. И не лезут с советами, не подкалывают. Только порхают вокруг, на качельках качаются, водят свои хороводы.

Ну и ладно!

Вот возьму — и залезу.

И — чего же, кряхтит-тужится — а карабкается. Ступеньки хоть и простые, а всё ж подъём полностью вертикальный. Хорошо, что сбросила курточку. И сапожки всё-таки перед тем сняла. В носках одних, штанах, кофточке это ну куда проще.

А подружка её — хи-хи — и поминай её, как там звали. Только пыльца пепельная с кончиков крыльев тянется, как звёздочки путеводные. Переливается на лианах, листве.

***

Третья ветка, вверх и направо.

Мика уже не кряхтит. Мика сопит и пытается отереть так и лезущий в глаза пот. Веток-то здесь ох, как много! И поди найди вот эту самую «третью». Но дорожка пыльцы спасает. Девочка вот по ней следует. Раздвигает пряди-лианы, карабкается, силится не споткнуться. Изнутри великая ива и правда такая объёмная! Крона настолько великая, что хоть целый посёлочек строй. Да, вот, тут и там — фигурные из хворостинок заборчики. И светлячки, будто лампочки, светят повсюду, везде. Даже садики есть, балкончики. Там петуньи всякие, орхидеи. И тюльпаны, даже — да, колокольчики. По вкусу хозяек. И, наверно, по цвету крыльев.

… И всё-таки девочка не теряется.

Поднимается на ту самую третью ветку. Здесь уже даже не нужно карабкаться — можно твёрдо стоять, держаться за тянущиеся из всё той же ветки поручни — и аккуратно меж них ступать.

Синяя Фея сидит чуть-чуть дальше. Ноги свесила, машет приветливо. А близ неё — рукотворный заборчик соломенный. А на нём и вокруг — горшочки-морские камешки. В тех горшочках — грибы в сизых, зелёных шапочках. Некоторые — ещё и в горошек белый.

И это только её порог и внешний, окружный садик. А сам дом… Ну а какой ещё дом у феи? Конечно же — уютный большой фонарь. Металлический, застеклённый. Но такой просторный — что и, правда ведь, настоящий дом!

Фонарь, хоть простой, но фигурный. Металлическая подставка крепится за ветвь-фундамент. От неё тут же — виньетка-лесенка. И порожечек по дуге. И крыша покатая, вся волнистая, слегка вытянута аккуратными шпилями вверх.

Дверцы здесь нет, вместо неё — покрывало-пледик, с картиной восточного замка, как будто бы из песка.

Проводница-подруга, хозяйка домика помогает девочке подняться на неровный порожек. Придерживает на лесенке. Приоткрывает завесу. Даже кланяется, пропуская вперёд потерянную.

***

Почти на всю-всю единственную комнату прокинут высокий, мягкий, удобный многоспальный белый матрац — и хоть лежи на нём, хоть прыгай, хоть кувыркайся — так много места — и всё твоё!

Матрац, естественно, уютно застеленный простынёй в ряби, глади, пурпурных скаляриях и рыжих рыбокотах.

По стенам, под потолками — водоросли растянуты. И всё такое… Даже воздух тягучий, как будто бы под водой.

И вовсе не тесно, напротив — просторно-просторно. Даже есть место для прикроватной тумбочки. И невысокому шкафчику для всяких прочих вещей.

Мика ныряет, вместе с подругой приземляется на постель. Утопает — и так высоко, размыто и далеко потолок.

Вот, просто лежать, в этом мире из водорослей, нарисованных на стенах фосфоресцирующих рыбах-ангелах, скатах, скумбриях и морских коньках.

И запах такой… От омута феиных прядей — пряностей, благовоний. Чуть-чуть жасмина, и простой, семян и обычного ячменя.

Вдвоём кутаются. Или кублятся. И купаются.

Да, нет — просто лежат на спинах. Только пальцами ладоней подружка подружки соприкасаются.

А постель — такая глубокая, как будто бы из перин.

Просто прикрыть глаза и расслабиться. Отдаться дымчатому, воздушному, среди искусственного, заботливо выстроенного морского дна. Блики света и тени на стенах прекрасно играют в волны.

Так вдвоём, тихонько, они закрылись в укромном их личном фонарике.

На третьей ветви великой плакучей ивы. Сперва направо, а потом — чуть-чуть по дорожке пыльцы — и вверх.

Большой Медведь разные сказки рассказывает

Много в ночном лесу открытых, известных тропинок. Много и дорожек почти нехоженых. А есть и такие, про которые и вовсе никто не знает.

Но вот одна тропа всеми и хоженая, и известная. В самую-самую чащу. В самую густоту. Где темно — настолько темно, что вдоль пути даже стоят фонарики. Между прочим, вполне электрические: лес, хотя и дремучий, но свет хотя бы сюда — провели! Ещё и провода повсюду развесили, чтоб точно уже не терялся.

Да и как же не провести-то! Тут дорога такая, что без света и не пролезть, не продраться. Палки, ветки, кочки, камни, всякая вот эта вот мишура и прелести дикой природы, ну что за жизнь, да? Не жизнь, а дауншифтинг сплошной. Как представить, что вот именно о таком некоторые люди днями-ночами мечтают, ещё и другим советуют — жутко! Ужас до костей пробирает! Нет, драконы земли, вы всё себе ну вовсе ошибкой рисуете. Не будет мира при таком мире. Будет хаос сплошной. И дикость дикая. Сперва вот сами попробуйте — а потом уже остальным навязывайте.

Чтоб вдали от цивилизации, в одиночестве! Ещё и без АТБ!

А приходится!

Должен же кто-то в этом лесу всё-всё знать, следить за всеми, всем управлять, и — когда надо — приходить, наводить порядки?

Вот должен, да. А добровольно на такое никто бы ни в жизнь не вызвался. Так что всё сами, всё сами делаем.

И обустраиваем всё так, чтоб по первому требованию явиться — и к нам же могли по первой нужде добраться.

Вообще, чаща эта, не то, чтоб уж сильно глубокая. И вовсе не такая густая и чёрная, как о ней принято говорить. Чёрная — это про гетто, про трущобы какие-нибудь. А здесь вот совсем не трущобы. Здесь всё очень даже культурно и обустроено! Даже дворняги не шастают.

Да, конечно, у нас не Шварцвальд, но и не Бублик тебе какой-то. Хорошо тут! Всяко лучше, чем могло быть.

Нормально, в общем. Не без проблем, но терпимо.

Но это всё лирика. А лирика, она только по ящику красивая-важная. А тут дела. Очень весомые и, конечно же, неотложные.

Одна беда: свет есть, а телефона-то нет. Всё по радио разносить приходится. Ну да мы к такому привычные, связь наладить — это перво-наперво было сделано, чтоб все всё знали и все всё слышали. А то, куда ж при управлении и без