Косые лучи заходящего солнца насквозь прошивали сосновый бор. Они, подрагивая, скользили по стволам деревьев, стелились золотыми лентами по усыпанной прошлогодней хвоей земле, ласково касались щек. Нейл, сидящий на большом мшистом валуне у самой воды, прикрыл глаза. Шум мельничного колеса почти заглушал голос леса, но если прислушаться, все-таки можно было разобрать отдельные звуки: шорох густых зарослей лещины, там, за запрудой, одинокую птичью трель, мерный стук егерского топора… Легкий порыв ветра, шевельнув волосы на макушке, донес тающий отголосок далекой песни. Слов отсюда было не разобрать — это пели крестьяне, возвращаясь с пашен. Нейлу нравилось их слушать. Жаль только, стоит ему подойти поближе — и певцы всегда умолкают. Интересно, почему? Потому что он их хозяин, который свалился им на голову из ниоткуда и которого они еще толком не знают, или оттого, что он маг?.. Молодой человек открыл глаза и окинул взглядом лежащую перед ним запруду. Вода весело бурлила и пенилась на другом ее конце, сбегая с лопастей мельничного колеса, но здесь, у камней, она была почти стоячей и такого глубокого изумрудно-черного цвета, что в нее хотелось глядеть бесконечно.

Нейл провел ладонью по мягкому, чуть влажному мху и поднял голову. Вечер. Скоро солнце сядет, этот укромный зеленый уголок погрузится в густую тень, и станет прохладно, а куртку он оставил на мельнице. Да и отец не советовал бродить по лесам в темноте… «Будто охране она может как-то помешать», — подумал молодой человек, с сожалением поднимаясь. Возвращаться в усадьбу ему не хотелось, да и какой-то необходимости в этом не было, тем более, что до ужина еще оставалось не меньше двух часов, однако камни уже начали остывать. «Пройдусь до охотничьего домика, — решил Нейл, — проверю, как там дела с крышей» Перепрыгивая с одного валуна на другой, он спустился к заросшей тропинке, что вела к мельнице, и повернул в противоположную сторону. Боги с ней, с курткой, никуда она оттуда не денется, забрать можно будет завтра. Или послать кого-нибудь ее забрать — Нейл мимолетно поморщился, вспомнив о мельнике. Этот кругленький, угодливый человечек с блестящими, как бусины, вечно бегающими глазками, вызывал у него стойкую неприязнь — даже большую, чем управляющий. Тот по крайней мере так не лебезил. «Но воруют, понятно, оба, — философски подумал молодой хозяин Белой усадьбы. — Причем в сравнении с тем же управляющим мельника скорее всего вообще мелко видно…» Он качнул головой. От управляющего Нейл был не в восторге, но как это исправить, не представлял, да, в общем-то, и не давал себе особого труда представить. Знаний по части ведения приусадебного хозяйства у него не было, как не было и должного опыта, перед самоуверенным управляющим, что был вдвое старше него, он робел, пусть как мог старался этого не показывать, а расходные книги нагоняли на него смертную тоску. Считать-то Нейл умел, и неплохо. Но пользы от этого было мало. Управляющий властвовал над Белой усадьбой уже многие годы, его здесь все знали и побаивались — в отличие от истинного хозяина, о котором никто и слыхом не слыхивал до нынешнего лета, и который, положа руку на сердце, с куда большим удовольствием оставил бы всё как есть, переложив заботы о своем наследстве обратно на плечи герцога эль Хаарта, да только…

«Это твоя земля, — сказал его светлость еще по пути в Предгорье. — Давно пора было с ней заново познакомиться. Через год ты официально вступишь в права наследования, и мои полномочия как посредника на этом закончатся, так что чем раньше ты вникнешь в дела, тем лучше для тебя же».

«Но, отец, — попытался возразить Нейл, — я ведь понятия не имею, как…»

«Ничего страшного. Я задержусь в Белой усадьбе на несколько дней, чтобы немного ввести тебя в курс дела, к тому же, там имеется управляющий. Чересчур доверять ему я бы не советовал, но свое дело он знает, и на первых порах будет тебе неплохим подспорьем… В конечном итоге, имение небольшое. Уж с десятком пашен, мельницей и старым домом ты как-нибудь совладаешь. Опыт — дело наживное, а твое усердие в преодолении трудностей я уже имел возможность оценить».

Нейл, уже открывший было рот для нового протеста, молча его закрыл и опустил глаза. Своей последней фразой герцог, без сомнения, ставил точку в этом обсуждении. А говоря о сыновнем «усердии», определенно имел в виду боевой факультет высшей школы Бар-Шаббы. Скоропалительное решение Нейла пойти по военной стезе герцогу было не по душе, и он этого не скрывал.

Как и обещал, его светлость доставил сына в Белую усадьбу, представил его всем, кому требовалось — управляющему, егерю, деревенским старостам, десятку арендаторов и прислуге, «ввел в курс дела» относительно счетных и расходных книг, дал несколько весьма общих, по мнению самого Нейла, советов, оставил с ним половину своей охраны и вернулся в столицу. А Нейл остался хозяйствовать, что, опять-таки по его мнению, получалось у него из рук вон. Владения его и впрямь были невелики, но от этого легче не становилось; Нейл чувствовал себя здесь чужим и еще больше — бесполезным. «Может, боец из меня и так себе, — частенько думал он, — зато землевладелец уж точно никакой!» И это была правда. Большую часть жизни проведший вблизи шумной столицы, а последние три года — в не менее шумной и многолюдной Бар-Шаббе, Нейл обитателей деревенского захолустья не понимал, в сонной глуши Нижнего Предгорья ему было тоскливо и отчаянно скучно, а свалившаяся на него ответственность только завершала дело — являясь хозяином Белой усадьбы, он скорее чувствовал себя ее узником.

Дни тянулись один за другим, похожие, как близнецы. Нейл просыпался на рассвете, час-другой упражнялся на заднем дворе с кем-нибудь из бойцов, что оставил ему герцог эль Хаарт, после чего завтракал и скрепя сердце отправлялся отбывать свою повинность. До самого полудня он ворошил в маленьком темном кабинете пыльные гроссбухи, выслушивал нудные доклады управляющего, объезжал пашни и прилегающие к ним деревни, прилежно исполняя обязанности помещика, а отобедав, оставшуюся часть дня слонялся по округе, стараясь не попадаться никому на глаза — благо, Нижнее предгорье было богато лесами, и лишь половину имения занимали пашни. Иногда Нейл бесцельно бродил тенистыми зелеными тропами до самого вечера, возвращаясь домой лишь к ужину, а укладываясь в постель с наступлением темноты даже не мог вспомнить, какое сегодня число. Время в Белой усадьбе текло еле-еле, словно бы через силу, и Нейл жил точно так же, какой-то полукошачьей жизнью, почти целиком состоявшей из сна, еды и ничегонеделанья.

В конце июня, во время одной из своих одиноких прогулок, он наткнулся на охотничий домик — затерянный среди вековых сосен и порядком заброшенный. Окна его были заколочены, на двери висел проржавевший замок, а невысокое крыльцо заросло бурьяном. Похоже, домиком не пользовались уже много лет. От скуки исследовав постройку со всех сторон и едва не переломав себе ноги, провалившись сквозь прогнившие доски узкой крытой веранды, Нейл сбил замок, осмотрел домик уже изнутри — а на следующий день вызвал к себе управляющего и распорядился насчет ремонта. «Вы собираетесь использовать дом, ваша милость?» — несколько озадаченно уточнил тот. Нейл кивнул. «Для охоты?..»- еще с большим сомнением спросил управляющий. Нейл, чуть помедлив, кивнул снова. И опасаясь дальнейших расспросов, велел с работами поторопиться — дом-де ему нужен в как можно более сжатые сроки. То, что охотиться он не планирует, Нейл озвучивать не стал. Он собирался там жить. А учитывая тот факт, что в его распоряжении имелась целая усадьба, такая странная прихоть неминуемо вызвала бы удивление — и пришлось бы объясняться, чего Нейлу делать совсем не хотелось.